Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении душии различных вопросах духовной жизни.

«Во время немецкой оккупации я получила повестку ехать в Германию. Расстроенная, я побежала к батюшке, — вспоми­нает монахиня А., — который успокоил меня словами: «А там ты не нужна, а здесь нужна. Успокойся, никто из моих чад никуда не поедет. Будешь здесь». Назавтра я, надеясь на ми­лость Божию да на батюшкины молитвы, пошла на «пункт», а со мной еще трое. Тех троих «забраковали» сразу, а меня оставили (на вид я была молодая, высокая). Закрыли меня в отдельное помещение в ожидании комиссии. Я твердо надея­лась на батюшкины молитвы и верила его словам, что я ни­куда не поеду. А сама сильно молилась и клала множество поклонов, так, что стало мне не по себе: сильно билось серд­це и сама не могла стоять на ногах. В это время открыли дверь, чтобы я шла к врачу на проверку. Немец как взглянул на меня, то громко закричал: «Weg!» «Негодная», — сказал врач, и меня отправили домой. Я с радостью прославила Бога и Его служителя отца Лаврентия».

«Была я у отца Лаврентия по какому-то делу, а он спросил о моем здоровье. Я поблагодарила, да и говорю, что все хоро­шо», — рассказывала та же монахиня А.

«А мне твое здоровье не нравится, — возразил батюшка, — ведь ты больная». Я опять утвердительно ответила, что все в порядке.

Прошло время, и я почувствовала колотье в лопатке. По­шла с жалобой к батюшке. Он сказал: «У тебя легкие больные. Пей сок бураковый».

Я стала применять его лекарство, но организм никак не принимал его: позыв на рвоту не давал мне проглотить и глоток сока. Я со своим лекарством пришла к батюшке и жа­луюсь, что не могу пить. Старец надел епитрахиль, помолил­ся, перекрестил сосуд с лекарством, выпил сам половину, а остальное подал мне. Я как поднесла ко рту, так у меня опять позыв на рвоту. Батюшка сказал оставить это лекар­ство. Назначил другое: алоэ с маслом и медом перетопить и по столовой ложке принимать три раза в день. Я натопила целую банку лекарства, но принимать опять не могла. Со слезами пришла опять к батюшке просить помощи. Он на­дел епитрахиль, помолился и ложку себе, а ложку мне, и ласково приговаривал: «Не нужно рвать, не нужно». И по­немногу я стала глотать, и со временем привыкла, и употре­била все лекарство, и сама поправилась, и живу до сего дня, не жалуюсь на легкие. Так мне помог этот великий старец своей любовью да святыми молитвами», — закончила свой рассказ монахиня А.

Рассказывала монахиня А. о своем прошлом:

«Были тяжелые годы Отечественной войны. Мне было пятнадцать лет. Люди, как овцы, искали пастырей: ходили в Чернигов на богомолье в Троицкий женский монастырь, ос­нователем которого был всем известный старец отец Лаврен­тий, у которого и находили все утешение в эту трудную годи­ну жизни.

Я была совершенно духовно заброшенная девочка, очень быстрая и большая проказница. Но в меня закралась искра любопытства сходить в Чернигов в монастырь и присмотреть­ся к жизни насельниц его.

И когда люди верующие собрались идти, решила и я сле­довать за ними пешком сорокапятикилометровую дорогу. Прибыв в Троицкий монастырь, мы поместились по кельям знакомых матушек. Насладив душу прекрасным пением и молитвой (в праздник Рождества Пресвятой Богородицы и святителя Феодосия), мои паломницы, которых было человек двадцать, благоговейно собрались уходить домой, побывав не раз у батюшки на утешительной беседе и, конечно, на испо­веди. Я была лишена всего этого, а только молча наблюдала, как они сговаривались идти за напутственным благословени­ем к старцу, а меня оставляли сзади незамеченной. Это меня огорчило, но я держала себя как могла. Одна матушка — Аполлинария имя ее (упокой, Господи, душу ее) — заметила мое смущение и пригласила следовать за ней. Мы подходили последними. Когда я подошла за благословением, батюшка положил свою руку мне на голову, поцеловал меня в голову и ласково произнес: «Вот умница, что пришла! Походишь и бу­дешь наша». Благословил меня большой просфорой, а всех — крестиками.

На меня напал какой-то неведомый мне доселе радостный трепет. С этого момента я начала как бы духовно формиро­ваться. Начала ходить в церковь, петь на клиросе. Меня тяну­ло в Чернигов, где я устроилась со временем на работу. Жила в монастыре и руководилась батюшкой.

Однажды мой начальник по работе предложил мне пере­ходить в школу ФЗО. Я спросила у батюшки, как быть. Ба­тюшка утвердительно сказал: «Валяй! Беги бегом и переходи в школу!» Я, получив благословение, не спеша отошла. А ба­тюшка все свое: «Я тебе сказал: беги бегом!» Ощутив какое-то безпокойство на душе, я немедленно прибежала к начальни­ку и изъявила свое желание поступить в школу.

Недели через три пришел приказ нашему участку выехать на Урал в Свердловскую область. Все мои сотрудники уехали, а я осталась на месте. Тогда я поняла, почему батюшка сказал мне «бежать».

Продолжение рассказа монахини А.