Бессменная вахта

— Да нет его у меня! Третий день, как нет… Я и к его родителям бегала, к сестре. Они тоже ничего не знают. Ушел он. Просил прощения, что так вышло. Говорил, может, вернется. Но не пришел. Рассердилась я на него. Ведь клялся, божился, а тут ушел, наверное, к другой.

— Когда последний раз вы его видели?

— После того раза, как ушел, еще раз появлялся. Дня два, нет… три тому назад. Ничего не объяснил, утешал, дескать, так получилось, я еще молодая, еще все у меня впереди… Я ему ответила, что мне утешений не надо, пусть идет и барахло свое, которое у меня еще осталось, забирает. Он ответил, что потом заберет, а сейчас ему на работу надо.

Женщина, чуть прищурив глаза, с тоской смотрела мимо лейтенанта в окно, на стекла, изукрашенные морозными замысловатыми цветами.

Вечером капитан Сергеев сам собирался поговорить с Тамарой Томилиной. Появилось еще одно свидетельство причастности Томилиной к ранению Клюева, а именно показания Трофима Михеевича Васина.

Михеич явился в райотдел перед самым обеденным перерывом и в крайнем возбуждении заявил:

— Вспомнил я, товарищи, вспомнил! Ножик этот с фронта привез мой померший теперь уже приятель Федя Томилин! Он этой трофейной оружией и хлеб резал, и лучину колол, и тютюн крошил. Да, человека нет, а железка — вот она, в цельности сохранилась.

Иван Васильевич шел по безлюдным, притихшим под вечер переулкам самозастройки. Шел и думал о Тамаре. Ревность тоже может толкнуть человека на крайний поступок. Она — причина двенадцати убийств из ста, вспомнил Сергеев. Во многих окнах горел электрический свет. Но в доме Тамары Томилиной окна мрачно темнели. Скорее всего хозяйка была на работе.

Он вернулся на автобусе в центр города и увидел свет на втором этаже райотдела, в комнате, где работал Такенов. Сергеев поднялся к нему. Такенов собирал со стола бумаги и укладывал их в сейф.

— Все трудимся, Мукаш Такенович!

— Тружусь. Прокурор поджимает. А дел много… Но на сегодня хватит. Засиделся. Гайша ждет. Ничего, она понимает… Да, вот что! — майор порылся в бумагах на столе и подал одну из них Ивану Васильевичу. — Здесь заключение насчет ножа.

В заключении криминалистов научно-технической лаборатории сообщалось, что на ручке ножа в двух местах обнаружены отпечатки пальцев левой руки, а на лезвии — следы крови.

— По картотеке эти отпечатки не зарегистрированы. Таким образом, Лыков отпадает. Я было думал, не его ли это работа.

— Но так или иначе, ножом кого-то ранили или убили. Кровь на лезвии это подтверждает. А нож принадлежит скорее всего Томилиной. О Томилиной и другие сведения поступили.

— Сообщишь их по дороге, Иван Васильевич. Пойдем. Машину вызвать?

— Да лучше пешочком, врачи рекомендуют. Ты помнишь, как приучали солдат ходить в армии?

— Еще бы! С полной выкладкой — и марш! А что у тебя про Томилину?

— Неделю назад в продовольственном магазине на самозастройке Томилина встретила некую Зинаиду Луневу — буфетчицу из пивного бара. Томилина стала упрекать Луневу за то, что та отбивает у нее Колю. Кричала: «Ты молодая, найдешь себе парня, зачем на Николая свои бесстыжие глаза пялишь?». Назвала Луневу шлюхой.

— А Зинаида намного моложе Томилиной?

— Луневой двадцать два. На шесть лет.

Такенов посмотрел вверх, в усеянное звездами небо, потер рукой замерзшие щеки. — Зима, зима…

— А ветер утих, — как бы уловив мысли майора, сказал Иван Васильевич. — Через неделю день начнет прибавляться. Пойдет солнце по кругу выше, к теплу ближе.

— Да, к весне ближе… А я все о Лыкове. Может быть, все же он? — отозвался после короткого молчания Мукаш Такенов.

— Может быть, и он. Резон такой: деньги, которые он выкрал в кассе пригородного совхоза четыре года назад, мы не нашли. Следовательно, в течение тех трех дней, пока он от нас скрывался после ограбления кассы, он их где-то в наших местах спрятал. Револьвер был. И он тоже не попал в наши руки. Связи у него здесь остались. Возможно, и такие, которые нами еще не выявлены. А беглые прежде всего приходят к своим, помощи у них ждут. Хотя девиз каждого блатного у них на лбу написан: подохни ты сегодня, а я пусть завтра. И все их воровские принципы и законы — легенда. Когда бандиту выгодно, он подлеца спасать будет. Когда ему выгодно другое, он своего же убьет.

5

В дверь кабинета Такенова постучали.

Вошел лейтенант Мусин:

— Товарищ майор, разрешите!

— Давай, Абдыбек!

— Вот участковый из квартала самозастройки сообщил о Томилиной. Соседи Томилиной рассказывали, что дней десять тому назад она говорила во дворе своего дома Николаю Клюеву: «Если не бросишь к ней шастать, Николай, я и Зинку порешу, и тебя. Себя не пожалею!».

— Конечно, мало ли, что кричат люди в расстройстве! Но одна из женщин, живущих по соседству с Томилиной, сообщила, что, когда исчез Клюев, Томилина ночью печи топила. Дым из трубы валил. Для чего? Может, одежду жгла, если на ней кровь была?

— Все могло быть. Обыск у нее придется делать. Будем выносить постановление, Иван Васильевич.