Без иллюзий

Михаил заметил, что время он времени Таня звонила ему по телефону из соседней комнаты, чтобы узнать, где сейчас Сергей Яковлевич. Удостоверившись в отсутствии Великовского, она исчезала из института. Пару раз Михаилу случилось удостовериться, что она сразу отправлялась на свидание – у нее при этом был обо всем говорящий вид. Несмотря на свою заочную симпатию к пчеловоду – летчику (правильней, конечно, к вертолетчику-пчетоводу), Таня была симпатина Михаилу и этим. Милая и отзывчивая женщина безыскусственно вела ту жизнь, которая была ей по душе, и плохо от этого никому не было, разве только небольшой ущерб наносился работе, да и то лишь с точки зрения Великовского, а на деле, скорей всего, нет. Удовлетворенный человек, в том числе и женщина, больше и лучше сделают даже на работе, если испытают душевный подъем и радость после удачной интимной встречи. Вот этого-то Сергей Яковлевич как раз и не понимал, а, пожалуй, ему лучше было бы это делать, поскольку кроме Тани в его лаборатории работали еще несколько женщин, в том числе и довольно колоритные. Молодая и красивая незамужняя (уже незамужняя, как потом узнал от нее Михаил) Наталья Ивановна Смирнова могла бы казаться миниатюрной, если бы миниатюрности не была бы присуща такая прекрасная, чарующая объемность фигуры – кстати сказать, вполне стройной и ладной. Так называемые «точеные» узкие фигурки волновали гораздо меньше. У Ларисы Танковой тоже была завлекательная фигура, притом более гибкая, чем у Наташи, но Наташа выглядела пикантнее. Она была уверена в своем ударном сексуальном воздействии на мужчин и вела себя соответственно: ходила очень уверенной походкой, не глядя по сторонам и не строя глазки, чуть что, дабы привязать к себе мужчину – они привязывались к ней и без этого. После первого замужества, скорей всего, короткого, она больше не стремилась связать себя супружескими ограничениями. Полушутя – полусерьезно Михаил спросил ее: «Красавицы Кадикса замуж не хотят?» – и Наташа просто кивнула ему в ответ.

Свобода, которую она так ценила в своей любовной практике, не мешала ей ни верить в Бога, ни еженедельно посещать храм, где она навряд ли молилась о прощении за грехи – скорее просто искала общения со Всевышним, чтобы он даровал ей новые случаи и возможности для любви. У Наташи был хороший художественный вкус – природный или развитый ее тетей – скульптором – Михаил не знал, да это и не было важно. С ней можно было обсуждать и вполне серьезные темы, и тут она тоже оказывалась на высоте, не оправдывая ожиданий встретить в своем лице только поверхностную завоевательницу – кокетку. Короче, она могла заинтересовать собой буквально с любой стороны, но чаще ее удовлетворяло всего лишь одностороннее самопроявление. А зачем ей было бы больше? И так все срабатывало отлично. Пускаться во все тяжкие не было никакой необходимости. И все остальное, чем она могла прельстить к себе, оказывалось законсервированным в резерве, очевидно, на случай, когда ей захочется намертво приковать мужчину к себе, особенно если он сначала артачится. Чем она занималась на работе, Михаил не знал, да в этом и не было никакой необходимости. А так – она позволяла себе незло иронизировать над Сергеем Яковлевичем, над его якобы равнодушием к женщинам на работе и даже над его «упитанностью», на самом деле вовсе не чрезмерной (Великовский был просто «плотного» сложения, а гурманом не являлся определенно).

Татьяна Степановна Семенова-Таншанская являлась единственной, кого Михаил немного знал до поступления в институт патентной информации. Она была близкой приятельницей Люси Хомутовой. Люся и познакомила их. Татьяна Степановна действительно имела отношение к знаменитой семье великого географа, графа, одного из богатейших людей России, обладателя семнадцати имений в разных частях империи. Танин муж, геолог, приходился правнуком Петру Петровичу, заслужившему почетную прибавку к родовому имени от названия горной страны, открытой для Запада именно им. Таню делал заметной не только ее высокий рост, красивое телосложение, но и умное, с несколько замкнутым выражением лицо. Она и впрямь обладала умом, который выделял ее из других сотрудниц. Великовский полагался на нее больше, чем на многих других. Однако познакомиться с нею ближе Михаила не тянуло.

По-настоящему глубоко знала все относящиеся к информационному поиску и его языковому обеспечению из числа сотрудников отдела Мусина только Алина Андреевна Протасова. Михаил «усек» это сам еще до того, как выяснил, чем она действительно занималось. Но познакомиться поближе им довелось не скоро.