Без иллюзий

Зато с кем нельзя было не познакомиться в самые кратчайшие сроки, была Яна Долина, чуть излишне полноватая женщина, говорливая, памятливая и остроумная, она сильно напоминала Михаилу его бывшую сотрудницу Нору Кирьянову, которую весь отдел вслед за ним называл Норой Бернарой. Яна имела двух детей, причем старший сын уже окончил школу и увлекался не то джазовой, не то поп-музыкой. Так же, как и Нора, Яна была великолепной артисткой, способной голосом и мимикой серьезно или иронично воспроизводить любую ситуацию. Надо думать, она была мила и очаровательна всего несколько лет назад, но что-то в ее внешности было уже безвозвратно потеряно, а может быть, не только во внешности, но и внутри. Она вплотную подошла к порогу, за которым ее прошлая жизнь, посвященная в основном детям, грозила потерять смысл, тогда как другого смысла она пока не находила. А жаль. Она могла бы стать не только артистическим украшением на работе, но и кем-то еще, вот только необдуманно все это упустила, хотя работала еще с самим опальным Гельфандом, пусть и на малозначащих ролях.

В лаборатории Гольдберга, самой малочисленной в отделе, работали всего две женщины – Женя Лунц и Зина, фамилию которой Михаил так и не выяснил. Женя была той, кого называют интересной женщиной: живой, умной, активной и притом довольно красивой. Зина, постарше возрастом, казалась скромней и застенчивей. Редкие разговоры с ней как будто свидетельствовали о том, что Михаил нравится ей. Возможно, ей действительно хотелось пробудить в нем интерес к себе, но она не желала действовать с откровенностью, принятой среди нового поколения, к которому она уже не принадлежала. Но встречная симпатия была всем, что он мог дать ей в ответ. А Женя уже готовилась стать женой Бориса Гольдберга. Был ли это у нее первый брак, выглядело сомнительно. Такая женщина в силу переполняющей ее энергии старается узнать и получить от жизни все, что хочется, раньше других. Так оно и оказалось. Но все это тоже шло мимо Михаила. Знакомства с новыми женщинами носили для него характер приятного аккомпанемента во время длительного и в общем-то тягостного пребывания на работе. Основной его интерес был совсем в другом, хотя он достаточно интенсивно занимался тем, что они с Сергеем Яковлевичем назвали «Справочником МКИ» – базой данных всего массива лексических единиц и индексов этой классификации. Судя по всему, эта затея вызвала в институте интерес. В МКИ и прежде пытались «влезть» с различными новациями ради повышения эффективности работы с ней со стороны внешних пользователей, в том числе и за счет ввода ее состава в машинную память и обращения к ней через компьютер. Однако это никак не удавалось осуществить должным образом. Единственное, чего достигли прежние авторы затей, было машинное издание МКИ. Остальное зависло в воздухе. Поэтому на заседание секции научно-технического совета, где Михаил Горский выступал с докладом о путях совершенствования доступа к МКИ и о разработке тезаурусов по отраслевым разделам МКИ, пришло много народу не только из-за интереса к делу, но и просто для того, чтобы взглянуть, что за зверь этот Горский. Михаил чувствовал, что Мусин и Великовский предложили ему своего рода публичное испытание – как бы хорошо они к нему ни относились, но в деле-то они его еще ни разу не видели, довольствуясь только слухами, а им, конечно, следовало убедиться, что слухи не врут. С задачей подтвердить свое реноме, забежавшее в институт поперед его появления, Михаил справился. С ним даже начали здороваться при встречах в коридорах некоторые люди, которых он не знал. У Сергея Яковлевича явно отлегло на сердце. Дальнейший путь для работ был открыт.

Михаил и его сотрудницы Ламара, Наташа и Миля в ходе предварительных исследований установили, что в МКИ преобладают «атерминологические» рубрики (то есть рубрики, в которых описываются общеродовые свойства относимых к ним предметов) над «терминологическими», то есть теми, где относимые к ним предметы назывались по именам) в соотношении 57 % на 43 % в пользу первых. Это подкрепляло идею о необходимости или, по меньшей мере, целесообразности разработки тезаурусов по отраслевым разделам МКИ. Михаил не предполагал разработки сразу общего для всех разделов единого тезауруса, хотя это было бы еще более разумно, но для этого требовалось бы много больше сотрудников, да и времени тоже потребовалось бы больше.