Без иллюзий

Михаила вовсе не удивляла позиция такого рода – он не раз слышал подобные рассуждения и прежде. Его занимал и удивлял, пожалуй, только сам Венин, безусловно, способный человек. Но уровень его собственной творческой самооценки, как видно, далеко превосходил по высоте уровень его реальных достижений. Он видел себя в мечтах великим человеком. Он и старался стать таким. Еще в студенческие времена он в составе спортивных туристских групп ходил в очень тяжелые маршруты, требовавшие предельного напряжения. Таковы были, например, походы по Верхней Ципе до озера Баунт, а далее по Нижней Ципе и Витиму, а также по рекам плато Путорана между Таймырской тундрой и Нижней Тунгуской. Оба маршрута, особенно первый, были сопряжены со сложными и долгими подходами к точке начала сплава, когда байдарки надо было тащить на себе, а не идти на них, либо имели очень опасные и сложные участки, хотя и разного рода, причем ни на том, ни на другом пути почти не было никаких населенных пунктов, где можно было бы с уверенностью рассчитывать пополнить свои продуктовые запасы. Справиться с такими трудностями на лоне природы мог, как казалось Михаилу, только человек большой силы воли, к тому же стремящийся сделать для спутников не меньше, чем для себя. Волевым и настойчивым человеком Венин все-таки был – в этом сомнений не имелось – а вот был ли он и в молодые годы романтиком, сомнения не проходили. Тем более, что, повзрослев, он перестал ходить в походы, чего человек с душевными устремлениями к поиску смысла Бытия просто так делать бы не стал. Его амбициозность несмотря на успешную, казалось бы карьеру – как-никак кандидат наук, заведующий лабораторией, успешный программист, и все сам, без каких-либо поблажек – все равно никак этим не удовлетворялась. А на что – то принципиально большее он, вопреки своим мечтам и расчетам оказывался неспособен. Что остается тогда человеку, ощущающему себя выше других? Правильно – показать этим другим, что они его ниже – и тогда спасительная дифференциация будет ласкать душу, успокаивать разгулявшуюся амбицию, поможет восстановить самоощущение человека, вполне преуспевшего в жизни, как он и мечтал.

Мусин был гораздо умеренней в своих требованиях к жизни и, возможно, он именно поэтому в первую очередь преуспевал в карьере больше, чем Венин. Он стал заместителем директора в момент крайней неустойчивости деловой жизни и в стране, и в институте. Переход от «развитого социализма» к начальному капитализму был не менее сложен и драматичен, чем переход от феодализма к капитализму в его первородном состоянии. России едва-едва удалось обойтись без всеохватных голодных бунтов и очередной гражданской войны. Эту заслугу команды Ельцина – Гайдара народ оставил без положительной оценки, хотя на проклятия им отнюдь не поскупился. Жизнь подтверждала, что для капиталистической экономики в той же самой стране не требовалось так много наемных работников, как экономике государственно-планового социализма. Только за счет сокращения штатов можно было увеличивать зарплату остающимся. Нехватку денег и идей старались компенсировать ловкостью, бессовестностью и обманом. Но и это приводило к успеху далеко не всех, готовых использовать для этого любые средства. Григорий же Самуилович Мусин как честный человек чурался методов, противных своей природе. Обеспечивать полную занятость людей, подчиненных ему, да еще и способствовать повышению их заработка в заметных размерах он не мог, а потому в скором времени покинул свой пост и ушел руководить в какой-то компактный коллектив, который мог целиком вписаться в одну из ниш, открывшихся в фасаде нового экономического строя.