Без надежды на искупление

Чтоб ему провалиться, этому чертову здравому смыслу. Что здорового в том, чтобы быть беспомощным пленником реальности?

Гайстих Гезунд

Найдрих. Какая же выгребная яма! Вихтиху случалось видеть много выгребных ям, но эта просто не имела себе равных. Если сорок тысяч человек эту дыру называли своим домом, то из них двадцать тысяч были ворами, десять тысяч – убийцами, а тысяч пять, как он полагал, самого разного рода торгашами и жуликами. Где-то тысячи три жили на улицах, ночевали в провонявших от мочи закоулках, а еще тысяче просто недоставало мозгов, чтобы уехать из этого места. Остальные же – фехтовальщики, стремящиеся к тому, чтобы их имена навсегда запомнили на этих жалких улицах. Именно из таких мест бывают родом настоящие бойцы. Никаких мягких рук, никакого галантного обучения, как в этих напыщенных школах фехтования в больших городах. Эти мужчины и женщины учились убивать без новомодных штучек.

То обучение для избранных, которое он прошел в дворцовой страже в Гельдангелегенхайтене, Вихтих считал несущественной мелочью. Годы неустанных упражнений, жестокие кровавые турниры с другими стражами – многие их считали наиболее обученными фехтовальщиками в мире – и то, что он поднялся до должности первого стража, перед лицом судьбы ничего не значило. Великим его сделал не упорный труд, а сама судьба. А теперь судьба привела его сюда.

«На это должна быть какая-то причина».

Штелен нашла для них комнату в одной из многочисленных гостиниц города, и хозяин ничего не сказал, когда они протащили через всю таверну и вверх по лестнице бесчувственное, залитое кровью тело Бедекта. Даже те немногие посетители, которые оказались в таверне, не особенно заинтересовались вновь прибывшими, не сводя глаз с собственных кружек.

После того как они опустили Бедекта на самую крепкую кровать, Вихтих осмотрелся по сторонам в тесной каморке.

– А тебе с первой попытки удалось найти худшую комнату во всем Найдрихе?

Штелен не обращала на него внимания, суетясь вокруг Бедекта.

Вихтих скосил глаза и демонстративно осмотрел пол.

– В углах этой комнаты обитателей побольше, чем во всем остальном городе.

По-прежнему не обращая на него внимания, она отлепила от тела Бедекта полоску ткани, промокшую от крови.

– Вряд ли сейчас для этого подходящий момент, – пошутил Вихтих. – Нехорошо пользоваться его беспомощным состоянием, пока он без сознания.

И снова Штелен не отреагировала.

«Скучно с ней».

Расстроенный Вихтих переключился на Моргена. Мальчик смотрел на собственные пальцы, и в его широко распахнутых глазах читалось отвращение. Вихтих глянул на руки ребенка; просто немного испачканы кровью. Было бы из-за чего переживать.

– Что стряслось?

– Грязные, – произнес Морген, который моргал, чтобы прогнать слезы.

Вихтих указал на неглубокую миску с водой, стоявшую на полу.

– Так помойся.

Через мгновение мальчик уже стоял на коленях возле миски и яростно оттирал руки. Он все бормотал что-то себе под нос, но Вихтих не мог расслышать слов. «Странный парень».

Вихтих зашагал по комнате, стараясь заглянуть через плечо Штелен и понять, что там с Бедектом. Хотя Морген каким-то образом ухитрился сделать так, что у старого козла закрылись раны, простыни вскоре пропитались кровью. Грудь Бедекта медленно поднималась и опускалась; если бы не это, то Вихтих решил бы, что он мертв. Тело старика напоминало лоскутное одеяло, исчерченное шрамами: некоторые были старые, белые, а другие совсем свежие, с рваными краями.

Штелен сидела возле Бедекта, осторожно отмывала от крови его осунувшееся лицо и тихо что-то нашептывала. «Жуткое зрелище, честно говоря».

Морген наконец прекратил оттирать руки, залез на самый чистый из топчанов, свернулся калачиком и почти сразу уснул. Мальчик спал, сцепив кисти одну с другой, будто защищая их от внешнего мира.

«Да, странный парень». Морген был совершенно не такой, как Флух, сын Вихтиха, которого тот не видел с тех пор, как ушел от жены в городе Траурих. Флух проводил все свое время за играми в грязи. Если мальчик хотя бы несколько минут подряд оставался чистым, его родители говорили, что случилось чудо. Воспоминания о сыне отдавались в сердце сокрушительным ударом.

Потом, когда Вихтих выполнит свое предназначение, он вернется к жене и покажет ей. Покажет ей, что он был избран судьбой для великих дел. Покажет ей, что он не ленив, не боится успеха и что неправда все те обидные гадости, которые она ему говорила. Мужчине, у которого есть предназначение, приходится делать непростой выбор. Ему было досадно думать о том, что свою судьбу он нашел лишь много лет спустя после того, как ушел от жены, – и он прогнал подальше такие мысли. Когда-нибудь он вернется за Флухом, и его сын будет им гордиться.