Без надежды на искупление

Вихтих отвернулся от Моргена и начал осматривать комнату, чтобы чем-то отвлечь внимание. Четыре небольших грязных топчана, и лишь боги ведают, сколько разновидностей кусачих маленьких тварей там обитает. На единственном окне ставни были настолько хлипкими и покоробившимися, что, казалось, подуй легонький ветерок – и они рассыплются в пыль. Сменилась уже сотня поколений с тех пор, как подметали этот пол. Если Найдрих был выгребной ямой, то «Рухлос Армс» – плывущей в этой яме какашкой, сплошь покрытой мухами.

– И это действительно лучшая гостиница, которую здесь можно найти? – поинтересовался Вихтих у Штелен.

Штелен долго еще продолжала свой кропотливый труд, но наконец подняла осунувшееся и пожелтевшее лицо и хмуро глянула на него. Гневно расширив ноздри, она прорычала:

– Здесь тихо, да и трактирщик ничего не спросил, когда мы внесли потерявшего сознание товарища, мокрого от крови.

– Я задал совсем невинный вопрос, – произнес Вихтих с наигранной обидой в голосе. – Достаточно было бы ответить просто «да» или «нет». Я собираюсь пройтись и посмотреть город.

– Чтоб тебя там убили.

Вихтих отвесил наигранно-церемонный поклон.

– Для тебя я готов на все, любовь моя. Я буду искать смерти, пока не найду ее.

– Хорошо, – рявкнула она.

Вихтих проверил, висят ли у него мечи как положено, и принял решительную позу. Штелен не обращала на него внимания. «Ну и ладно, все равно злобная девка ничего не понимает в моде».

– И что, смрадный старый козел выживет? – спросил Вихтих, сохраняя позу на случай, если она на него глянет.

Штелен осторожно стерла засохшую кровь с израненного лица Бедекта. Возможно, кровотечение у него и прекратилось, но половина головы выглядела так, как будто ее попытались разрубить топором.

– Он будет жить, – пробормотала она.

Вихтих наконец перестал стоять в своей безупречной позе и пошел к двери, висевшей на одной ржавой петле.

– Знаешь, – задумчиво произнес он, – если бы ты помыла волосы, то выглядела бы вполне прилично.

Подбросив ей эту мысль, он поспешно вышел из комнаты. Штелен редко поддавалась влиянию его силы гефаргайста, но и у нее имелись свои слабости. А ему было просто забавно воображать Бедекта в момент, когда тот придет в себя и увидит вымывшуюся и заботливую Штелен. Пожалуй, в таком виде она напугает старика до смерти.

Вихтих стоял на подгнившем переднем крыльце гостиницы и смотрел на улицу, то в одну сторону, то в другую. Большая часть толпы на него не обращала внимания, но находились и такие, кто бросал на него оценивающие взгляды, пытаясь определить, какое место он должен занять в местной пищевой цепи. Кто он – хищник или добыча?

Если город Найдрих был выгребной ямой, а «Рухлос Армс» – плывущей в жиже какашкой, то люди – мухами, выбиравшими какашку попривлекательнее. Вихтих постепенно сбросил внешнюю самоуверенность. Теперь, когда Бедект не мог потребовать, чтобы Вихтих не искал неприятностей на свою голову, будто пропал почти всякий смысл лезть в любые переделки. Он вернулся в гостиницу и нашел пустой столик. Свои красивые мечи с одинаковой отделкой он положил на столе перед собой, будто в открытую бросая вызов: ну давайте, они же стоят целое состояние. Попробуйте отобрать их у меня.

Когда буфетчица, грузная женщина, у которой задница была больше, чем у его коня, поднесла ему пиво, Вихтих поймал ее за запястье.

– Почему, когда я ищу проблем на свою голову, я их запросто нахожу, а когда жду, чтобы они у меня случились, этого никогда не происходит?

Она моргнула с видом тупого непонимания, ее усыпанное прыщами лицо раскраснелось.

– Может, ждете в неподходящем месте.

– Ага! Красотка, да к тому же и умна.

Она раздраженно запыхтела.

– В городе много мест, где такие, как вы…

– Ты не знаешь, какой я, – тихо сказал Вихтих. – В гостинице, где мы останавливались последний раз, за стойкой служила девушка. – Он с грустной улыбкой посмотрел в красные глаза толстухи. – Я любил ее. – Это было не так, но казалось вполне возможным. Если он еще немного поговорит об этом, оно станет правдой. – Я любил ее, а моя спутница – тощая кровожадная сука с гнилыми зубами – ее зарезала. Убила ее. Я так и не успел сказать ей…

Вихтих плел свою повесть о предательстве, и опасностях, и о запретной любви, пока глаза буфетчицы не наполнились слезами.

Когда он закончил рассказ, она сходила и принесла ему кружку пива бесплатно. «Ну, хоть это она для меня сделает», – подумал он.

В нем нарастала сила гефаргайста. Жаль, что она настолько несимпатична. И все же память о жене и сыне по-прежнему витала вокруг него, как дурной запах, отбивая у него желание искать женского общества.

«Боги, как же мне скучно».

Включив все свое обаяние, Вихтих весь оставшийся вечер бесплатно пил и ел. Пусть мечи и лежали на столе перед ним и он притворялся намного более пьяным, чем был на самом деле, к нему никто не приставал.

* * *