Без надежды на искупление

Кёниг расправил плечи и сделал глубокий вдох. Ему нельзя показывать доппелям свою слабость.

– Будем работать дальше. Когда Асена вернется с мальчиком, мы устроим его Вознесение. – Он тут же вышел из покоев, так что его доппели не успели ответить.

* * *

Приятие смотрел вслед уходящему Кёнигу, и от его внимания не скрылось то, что теократ преувеличенно расправил плечи.

– Мы устроим его Вознесение, – сказал Кёниг. А не «я». Мелкая оговорка, но какая важная. «Он боится подступиться к тому, что должен сделать. Я ему нужен».

Его воля постепенно сходит на нет. Крушение планов Кёнига вынуждает его сломиться. «Вскоре я смогу занять его место».

– Считаешь, это хорошая идея? – спросил Беспокойство.

– Это рискованная игра. Он будет ждать, когда вернется Асена. Ей он доверяет гораздо больше, чем нам, – яростно пробормотал Приятие.

– И это нельзя считать совсем уж неразумным, – ответил Беспокойство голосом, в котором даже слышалась некоторая шутливость.

Приятие какое-то мгновение смотрел на второго доппеля.

– Это верно. К тому времени, когда он поймет, что она не вернется, будет уже упущено слишком много времени. И тут сделаем ход мы.

– Мы? – с явным сомнением в голосе переспросил Беспокойство.

– Мы. Я не дурак – мне не справиться с этим без тебя.

– А после того как свергнем Кёнига, мы с тобой будем равными?

– Не говори глупости.

Беспокойство в ответ слегка поклонился, без комментариев принимая полученный выговор.

– Кёниг велел мне разбить все зеркала.

– И? – спросил Приятие тем же тоном, как незадолго до того – Кёниг.

Беспокойство указал туда, где у Приятия под одеждой было припрятано зеркальце.

– Все зеркала.

– А мне думается, что это зеркальце я придержу при себе, – сказал Приятие с невеселой улыбкой.

На лице Беспокойства отразились сомнения.

– Пытаться воспользоваться в своих интересах отражениями Кёнига было бы неразумно. Им нельзя доверять.

– Мы тоже Кёниг – по крайней мере, являемся некоторыми сторонами его личности. Разве кто-то говорил, что мы не можем развить у себя способности зеркальщиков?

По лицу Беспокойства Приятие мог видеть, что тот постепенно начинает понимать. Как же он ненавидел эту нетронутую, без всяких следов побоев, физиономию. «Однажды я отомщу. И этот день настанет скоро».

– Твои отражения тебе что-то рассказали. – Беспокойство, чьи навыки общения были слабее, чем у остальных доппелей, и не пытался скрыть любопытство. – Что ты видел?

Приятие злобно ухмыльнулся, пусть и прикрывая рукой выбитые зубы и изуродованные губы, но его неуверенность была заметна, и это не дало ему возможности произвести то впечатление, которое ему хотелось.

– Всему свое время, о мой трусливый сообщник. Всему свое время.

Глава 37

Мой меч! Принесите мне мой меч, слабоумные уроды!

Последние слова короля Ферблассена

Морген притворился, что спит, и вскоре Вихтих и Штелен прервали бесполезный спор. Похоже, когда не было слушателей, перебранка теряла для них всякий смысл. Долго ждать не пришлось: Штелен начала беспокойно ерзать, вся в нервном напряжении. К тихим посиделкам у костра у нее не лежала душа. У Вихтиха это тоже не получалось. Когда вокруг не на кого было производить впечатление или некем манипулировать, его охватывала мрачная подавленность. Морген понял: для таких, как Вихтих и Штелен, тихие, созерцательные моменты были проклятием.

Едва приоткрыв глаза, он наблюдал за этой парочкой, ожидая момента, который, как он знал, обязательно придет.

Штелен уставилась на Вихтиха, – тот не обращал на нее внимания, – и сплюнула в огонь.

– Ну и куда подевалось теперь твое искрометное остроумие?

– Вероятно, пошло поискать, куда запропастилась твоя личная гигиена, – отозвался Вихтих, не поднимая глаз от костра.

У Штелен раздулись ноздри; казалось, некоторое время она обдумывала услышанное.

– Ты – дурная компания, – заявила она, как будто только что обнаружила, что пригласила нео-тесанного деревенщину на изысканное светское собрание.

Вихтих наконец поднял взгляд и мило ей улыбнулся.

– Прекрати притворяться, что хочешь со мной поцапаться, и иди отыщи Бедекта.

– Сомневаюсь, что ему требуется компания.

Вихтих повернулся лицом к огню, и Морген увидел, как сладкая улыбка обернулась озорной ухмылкой.

– Отчего, по-твоему, он не вернулся? Ты думаешь, он хочет в одиночку морозить себе задницу в этом лесу? – Он фыркнул, изображая отвращение. – Нет. Он ждет тебя.

Засомневавшаяся Штелен нахмурилась.

– Врешь.

– Как тебе будет угодно, – сказал Вихтих, сделав вид, что ему ни капли нет дела, поверит ему Штелен или нет.

Морген наблюдал, как внутри у клептик борются ее врожденная паранойя и ее желание. Хотя он и знал, чем все закончится, ему все равно было интересно наблюдать за тем, как она убеждала себя, что не собирается делать то, что все равно вскоре сделает, и внушала себе, что мысль о том пришла в голову именно ей.

«Это важный урок, – подумал он. – Доверяй своим страхам. Когда тихий голос нашептывает тебе: «Тебя используют», – прислушайся к нему. Не поддавайся своим низменным желаниям».