Без надежды на искупление

Бедект смотрел на хассебранд, не отводя глаз. Кожа женщины засветилась и потемнела, будто ее обожгло изнутри.

– Хватай мальчика и беги! – крикнула хассебранд, и в ее широко распахнутых глазах поразительно голубого цвета была мольба.

От волны тепла, которой его накрыло, у Бедекта пошла пузырями кожа и сгорели последние остатки волос. Ему никак не успеть добраться до этой женщины и прикончить ее до того, как она превратит всю эту смердящую долину в расплавленный камень.

Бедект нагнулся и поднял Моргена на руки. Волдыри на пальцах полопались, из них потекла жидкость. Он не замечал боли. Какое она имеет значение. Он повернулся спиной, укрыв мальчика своим широким торсом, и тогда хассебранд завопила, задергалась и выпустила еще один обжигающий взрыв жара, от которого обратилось в пепел еще несколько сотен холуев.

Тяжело ступая, Бедект пошел прочь, почти не замечая, как пылала та немногая одежда, что на нем еще осталась. Спина превратилась в одну большую сплошную рану, плоть покрылась корочкой, запек-лась и стала бледно-пепельного цвета. Он двигался, с усилием переставляя ноги, и прижимал к себе Моргена, как будто мог его защитить от всего того, что уже произошло. Возможно, мальчик и издавал какие-то звуки, но Бедект их не слышал. Мужчин и женщин, которые готовы были броситься на него, больше не существовало. Впереди открывалось просторное поле, по щиколотку утопавшее в промокшей золе. Горячо было ступать по вскипающей жиже. Одна нога глубоко увязла, и Бедект вытащил ее, оставив в грязи горячий сапог. Сначала одну ногу, потом другую. Кожа на спине расплавилась и облезала длинными полосами.

– Все в порядке, – сказал он Моргену. – Ты со мной. Все будет хорошо. – Хотя бы на этот раз, с надеждой подумал он, он не лжет мальчику.

Когда Бедект уже ковылял вниз с холма, небо позади него вспыхнуло, будто зажгли тысячу костров. Взрывом его швырнуло на землю, и вокруг заревело бесконечное пламя. Он наклонился над Моргеном, стараясь собственным телом, насколько мог, защитить мальчика от огня. Кожа его обуглилась. Когда любая часть тела касалась земли, казалось, что ее опустили в кипяток. Бесконечная мука. Он должен был встать. Ему нельзя останавливаться. Ему нужно унести отсюда Моргена.

Ноги не слушались. Ноздри наполнил запах паленого мяса.

Тьма охватила его.

* * *

Гехирн изо всех сил пыталась сдерживать тот поток эмоций и огня, который вырывался из ее души. Покрытый шрамами старик, тяжело шагая, скрылся из виду по ту сторону холма, унося с собой Моргена.

«Да двигайся ты, черт побери! Беги!»

Она больше была не в силах это сдерживать!

Огонь ничего не оставил от нее. Она стала легким пеплом, который закружился в пламенном урагане. Мир рассыпался, а небеса ярко озарились.

Один последний пожар. Последний пожар, такой красивый. Боги увидят его и поймут.

Глава 44

Я думаю, что если вы идете в Послесмертие с мыслью, что там у вас будет шанс на искупление, то вы уже опоздали.

Хофнунгслос

Бедект со стоном очнулся.

Все не так плохо. Он ожидал, что будет больнее.

Пошевелился – и обожженная кожа везде потрескалась и пошла кровь. Он поднял левую руку и потрясенно посмотрел на нее. Обугленная кость. Странно, что он это место совсем не чувствует, ну да и ладно.

«Ведь это должно быть больно», – ошеломленно подумал он.

Попытался встать, но не вышло. Он скользнул взглядом по всему своему телу и увидел, что от его ног тоже остались только обгоревшие культи.

«И там мне тоже должно быть больно».

Внимание Бедекта привлек чей-то кашель, и он, опираясь на оставшуюся руку, с трудом повернулся посмотреть. На него, приоткрыв один подбитый глаз, глядел Морген; его лицо было до неузнаваемости обезображено побоями, а руки согнуты там, где природой им не положено, все суставы или жестоко сломаны, или вывихнуты. Бедекту случалось видеть, как от менее страшных ран умирали взрослые мужчины.

– Я видел тот огонь, – прошептал Морген так тихо, что Бедект вынужден был потянуться к нему поближе, чтобы расслышать.

– Да, был большой пожар, – согласился Бедект.

А вот и боль, которую он ожидал почувствовать. Горло было обожжено, так что говорить оказалось мучительно больно. Легкие как будто сварились.

– А что с Гехирн?

– С кем? – прохрипел Бедект.

– С той хассебранд.

– Она мертва. Все мертвы.

– Ну и хорошо.

– Морген.

– Да.

– Со мной все кончено. Твоя приятельница-хассебранд убила меня.

– Ты еще не умер.

– Скоро умру. – Очень скоро.

Бедект почувствовал, что вот-вот отпустит все то, что связывало его с жизнью. Его манила тьма, чьи прохладные объятия с каждой секундой становились все привлекательней.

– Я умираю, – сказал Морген. – Я не знаю, что прикончит меня раньше.

– О чем ты? – непонимающе спросил Бедект.

– Те раны, которые мне достались от людей Эрбрехена, или огонь, что зажгла хассебранд.

«О чем это мальчик говорит?» Бедект с трудом старался следить за его мыслью. Думать было тяжело.

– Так что же?

– Те, кого ты убиваешь, служат тебе в После-смертии, – прошептал Морген.