И тут в комнату кто-то врывается, едва не снеся дверь. Я пугаюсь не на шутку. Смотрю на Майкла и думаю, что вижу его, скорее всего, в последний раз. Это конец. Но он продолжает стоять, как стальная стена, вытянув руку с пистолетом вперед. Я верчу головой по сторонам и замечаю трех амбалов, которые держат его на мушке. Дневной свет едва проникает в комнату из-за плотных штор, поэтому образ Майкла кажется мне каким-то загадочным… и в то же время чрезмерно пугающим.
– Заберите у него пушку, – приказывает Бен.
Два прибывших амбала послушно подходят к Майклу. Я внимательно наблюдаю за тем, как он с неохотой отдает пушку одному амбалу, а второй, улучив момент, со всей дури бьет его по лицу.
– МАЙКЛ! – протяжный крик срывается с моих уст, и у меня закладывает уши.
Майкл принимает удар амбала как должное. Из его носа сочится кровь.
Бен сильнее сдавливает мне горло, и я уже не могу стоять. Его рука с такой силой давит мне на мышцу, что кружится голова.
– Не трогай ее, – приказывает Майкл и мгновенно получает рукояткой пистолета в висок.
От удара он падает на колени, но вновь старается подняться.
– Только мне решать, трогать ее или нет! – заявляет на повышенных тонах Бен. Он демонстративно показывает свои «ролексы», сверяясь со временем. – О-о-о, нам пора, дорогая! – протяжно произносит он, поворачивает меня к двери и ведет на выход.
– Пусти, скотина! – бьюсь я в истерике.
Но Бену все равно.
– Скоро здесь будет полиция, – заявляет он.
Я слышу удары, которые принимает Майкл. Слышу, как он кашляет, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха. Слышу неразборчивые реплики бандитов. Но…
Бен тащит меня по темному коридору, освещаемому тусклыми бра. Потом с ноги открывает дверь на лестницу и толкает меня вперед за шею.
– Шагай, – приказывает он, держа меня на мушке.
Я повинуюсь.
Не дойдя до первого этажа, Бен резко притягивает меня к себе и вновь тычет пистолет мне в щеку. Хочется расплакаться. Разреветься и выпустить всю боль, которую я терпела последнее время.
Дойдя до выхода, Бен открывает дверь. Дневной свет щиплет глаза. Я щурюсь. Слышу скрип шин и, немного привыкнув к слепящему солнцу, замечаю черный внедорожник. Бен толкает меня на заднее сиденье. Я хочу дернуться назад, но ко мне подсаживается белобрысый мужчина.
– Ну и потрепало же тебя, – говорит он, как только машина трогается с места.
Где-то неподалеку воют сирены. Я дергаю ручку двери, но безуспешно. А через мгновение ощущаю легкий укол в руку. Резко поворачиваю голову и вижу, как белобрысый миловидно улыбается мне и что-то вкалывает. Я не успеваю вымолвить и слово – язык не слушается меня. В глазах темнеет, и я проваливаюсь во тьму.
Сквозь нее я слышу, как мужские голоса что-то бурно обсуждают. Слышу крики. Ругательства. Вой сирен. Скрип шин. Пытаюсь распахнуть глаза, чтобы спастись, но не получается. Мои мышцы слабеют, я ощущаю приятную теплоту, расходящуюся по всему телу, и, отпустив ситуацию, засыпаю.
Мне снится, что я от кого-то бегу под шквалом пуль. Они словно подгоняют меня, падая в нескольких сантиметрах от моих ног. Мне трудно дышать. Обернувшись, вижу, что за мной гонятся люди в черных масках и целятся в меня винтовками. На очередном выстреле я ударяюсь о темную материю. Она затягивает меня. Подняв взгляд, я вижу Майкла. «Твоя гордыня тебя погубит, – говорит он и нежно дотрагивается тыльной стороной руки до моей щеки. – Не сопротивляйся». – «Майкл!» – восклицаю я и хочу его обнять. Но как только мои руки касаются его темного пиджака, Майкл растворяется. Он становится пеплом, который струится сквозь мои пальцы.
Я просыпаюсь. Голова трещит, и мне приходится несколько раз моргнуть, прежде чем я полностью открываю глаза. Вокруг кромешная тьма. Я пытаюсь осмотреться и слышу звон металла. Дергаю рукой и осознаю, что к чему-то прикована. На запястье нащупываю плотное кольцо, которое никак не снять.
Усаживаюсь на колени. От моего движения слева зажигается одинокое бра. В его неверном свете мне удается разглядеть несколько стеллажей, заваленных барахлом, бетонный пол и бетонные стены. Поднимаю глаза и вижу такой же бетонный потолок. «Это подвал», – понимаю я, подавляя в себе приступ тошноты.
Закрываю глаза и склоняю голову, чтобы перевести дух. Но ощущаю, что кто-то на меня смотрит. Во рту появляется мерзкий привкус меди, который дерет стенки щек. Я открываю глаза и вижу носки черных ботинок. Резко поднимаю глаза и замираю в изумлении.
– Ну что, очнулась?
Глава 20
Он
Моя щека касается холодного металлического стола с такой силой, что приходится терпеть нарастающую боль. Я измотан, рана на руке вновь кровоточит, но сотрудникам полицейского участка похуй. Два не слишком сильных юнца, заломив мне руки, изо всех сил стараются удержать меня в неудобном положении. «Вот же дебилы», – думаю я, грея себя мыслью, что хоть Оливия в порядке.
А потом вспоминаю, что нет, она не в порядке! Бен, ублюдок! Во мне закипает ярость. Мне хочется выбить ему все зубы и наблюдать за тем, как он плещется в собственной крови.