Без семьи

– Значит, ты не собираешься покинуть меня? – воскликнул он.

Вместо ответа я дал ему хорошего тумака – отчасти за то, что он посмел усомниться во мне, отчасти желая скрыть то волнение, которое вызвали в моём сердце его слова. Ведь Маттиа вовсе не был заинтересован в том, чтобы я с ним оставался, – он отлично мог существовать и зарабатывать без меня.

Сказать по правде, он обладал такими огромными способностями, каких у меня не было. Он гораздо лучше меня играл на всех музыкальных инструментах, пел, танцевал, исполнял различные роли. За тот короткий срок, пока я работал откатчиком, он накопил восемнадцать франков, что было значительной суммой. Сто двадцать восемь франков, которые были у нас, и восемнадцать франков, заработанных Маттиа, составляли уже сто сорок шесть франков. Теперь для покупки коровы не хватало всего нескольких франков.

Хотя я не думал оставаться в Варсе и работать в шахте, мне всё-таки было очень грустно покидать Алексиса, дядю Гаспара и «учителя». Но так мне уж было суждено: разлучаться со всеми, кого я любил и кто привязывался ко мне.

И вот с арфой на плече и с мешком за спиной мы с Маттиа снова идём по большим дорогам. Капп очень счастлив и радостно катается в пыли.

Признаюсь, я тоже с удовольствием шагал по твёрдой дороге, которая звучала совсем иначе, нежели топкая почва рудника. Какое чудесное солнце, какие красивые деревья!

Перед уходом мы с Маттиа долго обсуждали маршрут.

В то время, когда я работал откатчиком, Маттиа встретился с одним вожаком медведя, который возвращался с курортов. По его словам, там можно было недурно заработать. Маттиа очень хотелось заработать побольше денег. Ведь тогда мы сможем купить самую лучшую корову, и матушка Барберен будет очень довольна.

И мы решили идти в Шаванон через Клермон.

По пути из Парижа в Варе я начал заниматься с Маттиа. Я выучил его читать и дал ему некоторое понятие о музыке. По дороге из Варса в Клермон мы продолжали наши уроки.

Был ли я плохим учителем, что вполне возможно, был ли Маттиа плохим учеником, что также возможно, но чтение давалось ему с большим трудом. Маттиа вычитывал в книге всевозможные фантастические вещи, делавшие честь его воображению, но отнюдь не его вниманию.

Тогда, теряя терпение, я со злостью кричал, что у него деревянная башка. Он не обижался и, глядя на меня своими большими ласковыми глазами, с улыбкой говорил:

– Правда, моя башка чувствительна только тогда, когда по ней колотят. Гарафоли был неглуп, он это сразу заметил.

Невозможно было сердиться, когда он так отвечал. Я начинал смеяться, и мы снова принимались за урок.

Но с музыкой дело обстояло совсем иначе. Здесь Маттиа с самого начала делал такие удивительные и необычайные успехи, что очень скоро начал ставить меня в тупик своими вопросами.

Признаюсь, это меня и задевало и огорчало. Я принимал всерьёз свою роль учителя и считал унизительным, что Маттиа обращался ко мне с бесконечными вопросами, на которые я не мог ответить. Не умея дать ему толкового разъяснения, я нетерпеливо отвечал:

– Это потому, что так должно быть. Таковы правила.

Не в характере Маттиа было восставать против правил. Но когда я ему это говорил, он смотрел на меня открыв рот и вытаращив глаза, и я чувствовал себя очень смущённым.

Через три дня после того, как мы ушли из Варса, он задал мне один из подобных вопросов. Вместо того чтобы просто сознаться, что я этого не знаю, я заявил: «Потому что это так». Тогда он принял озабоченный вид и в продолжение целого дня молчал, что для него являлось делом необыкновенным, так как он любил поболтать и посмеяться. Я стал приставать к нему, и он наконец заговорил:

– Конечно, ты хороший учитель, и я уверен, что никто бы не мог объяснить мне лучше тебя всё то, что я знаю, но всё же… – Он запнулся.

– Что – всё же?

– Всё же, вероятно, есть вещи, которых ты не знаешь. Ведь это бывает и с самыми учёными людьми, не правда ли? Я думаю, мы должны купить себе книжку, конечно недорогую, в которой будут изложены основные правила музыки.

– Давай купим.

– Я так и думал, что ты со мной согласишься. В конце концов, ты не можешь знать всего, что есть в книгах, да ты ведь и не учился по книгам.

– Хороший учитель лучше самой хорошей книги.

– То, что ты сейчас сказал, наводит меня на одну мысль. Если ты не возражаешь, я хочу взять урок у настоящего учителя, – только один урок. Пусть он мне объяснит всё то, чего я не знаю.

– Почему же ты не взял урока у настоящего учителя, когда был один?

– Потому что настоящим учителям надо платить, а я не хотел тратить твои деньги.

И хотя я был уязвлён словами Маттиа о «настоящем учителе», его последние слова меня очень тронули.

– Напрасно, – сказал я ему. – Деньги у нас общие, и ты зарабатываешь не меньше, чем я. А потому возьми столько уроков, сколько тебе нужно.

Затем я мужественно признался в своём невежестве.

– Таким образом, и я тоже смогу научиться тому, чего не знаю.