Без семьи

Здесь я уже чувствовал себя как дома. В Юсселе я впервые выступал перед зрителями в пьесе «Слуга генерала Душки», и тут же в Юсселе Виталис купил мне первые кожаные башмаки на гвоздях, доставившие мне такую огромную радость.

Оставив наши мешки и инструменты на том постоялом дворе, где мы когда-то останавливались с Виталисом, мы отправились разыскивать ветеринара.

Выслушав нашу просьбу, ветеринар расхохотался:

– В нашей местности нет дрессированных коров.

– Нам совсем не нужна корова, умеющая показывать фокусы, – нам нужна корова, дающая хорошее молоко.

– …ну которой настоящий хвост, – прибавил Маттиа, потому что его сильно беспокоила мысль о приклеенном хвосте.

– Господин ветеринар, мы решили просить вас помочь нам: мы боимся быть обманутыми барышниками.

– А на кой чёрт нужна вам корова? – заинтересовался ветеринар.

В нескольких словах я рассказал ему, для кого мы её покупаем.

– Вы славные мальчуганы, – сказал он. – Я пойду с вами на ярмарку и выберу для вас хорошую корову. Ручаюсь, что у неё не будет фальшивого хвоста.

– Ни фальшивых рогов? – спросил Маттиа.

– Ни фальшивых рогов!

– Ни надутого вымени?

– Нет, это будет красивая, хорошая корова. Только, для того чтобы её купить, надо иметь деньги.

Я молча развернул платок, в котором находились наши сокровища.

– Чудесно, приходите за мной завтра, в семь часов утра.

– А сколько мы должны заплатить вам, господин ветеринар?

– Ничего. Неужели я возьму деньги с таких ребят, как вы!

Тихий городок Юссель на следующее утро был полон движения и шума. Ещё до восхода солнца мы услышали непрерывный грохот катящихся по мостовой телег, ржание лошадей, мычание коров, блеяние овец и крики крестьян, приехавших на ярмарку.

Когда мы спустились вниз, двор нашей харчевни был загромождён телегами и прибывающими повозками, из которых вылезали празднично разодетые крестьяне.

Ровно в семь часов мы пришли к ветеринару; он уже ждал нас. Мы отправились вместе на ярмарку, объяснив ему ещё раз, какую корову нам хочется купить. В двух словах это можно было изложить так: она должна давать много молока и мало есть.

– Вот эта очень хороша, – заявил Маттиа, указывая на белую корову.

– Думаю, что та лучше, – возразил я, показывая на рыжую.

Ветеринар примирил нас тем, что, не остановившись ни перед той, ни перед другой, подошёл к третьей.

Это была небольшая рыжая корова с коричневыми ушами, чёрным ободком вокруг глаз и белым пятном на морде.

– Вот корова, которая вам подходит, – объявил ветеринар.

Тщедушный крестьянин держал её за верёвку. Ветеринар спросил, сколько он за неё хочет.

– Триста франков.

Нам сразу понравилась эта небольшая корова с лукавой мордой, но при словах «триста франков» у меня опустились руки: таких денег у нас не было. Я дал понять ветеринару, что следует искать что-нибудь подешевле. Он с этим не согласился. Тогда между ним и крестьянином начался торг. Ветеринар предложил полтораста франков, крестьянин сбавил десять. Ветеринар прибавил до ста семидесяти, крестьянин спустил до двухсот восьмидесяти. Наконец, постепенно снижая цену, он дошёл до двухсот десяти франков и на этом упёрся. В это время Маттиа, подойдя сзади к корове, вырвал у неё из хвоста большой клок волос, за что корова лягнула его.

– Ладно, я согласен дать двести десять франков, – сказал я и уже хотел взяться за верёвку, но крестьянин не отдал её:

– А на подарок жене?

Мы снова начали торговаться и в конце концов сошлись на двадцати су. Теперь у нас оставалось всего три франка.

Я опять протянул руку; крестьянин взял и крепко, по-дружески пожал её.

Понятно, раз я его друг, то не забуду дать дочке на угощение. Угощение дочки обошлось мне в десять су.

Я в третий раз взялся за верёвку, но крестьянин снова остановил меня.

– А вы захватили с собой верёвку? – спросил он. – Я продаю корову без верёвки.

По дружбе он согласился уступить мне свою верёвку за тридцать су. Без верёвки нельзя было вести корову, и я расстался с тридцатью су, подсчитав, что у нас остаётся ещё двадцать.

Я вынул двести тринадцать франков и в четвёртый раз протянул руку к корове.

Наконец корова была нам передана вместе с верёвкой. Но теперь у нас почти ничего не оставалось, чтобы кормить её и кормиться самим.

– Не беспокойся, – сказал Маттиа, – харчевни переполнены. Если мы пойдём порознь, то обойдём их все и к вечеру будем иметь хорошую выручку.

Мы отвели нашу корову в харчевню и, крепко привязав её в хлеву, отправились каждый своей дорогой.

Вечером оказалось, что Маттиа заработал четыре франка пятьдесят сантимов, а я три франка. Имея в кармане семь франков и пятьдесят сантимов, мы чувствовали себя богачами.

Мы попросили служанку подоить нашу корову и вместо ужина выпили молока. Никогда в жизни не пили мы такого вкусного молока! Маттиа объявил, что оно сладкое и пахнет померанцем, как то, которое он пил в больнице, но гораздо лучше. Мы были в восторге и пошли поцеловать нашу коровушку в её чёрную морду. В ответ она облизала наши лица своим жёстким языком.