Без семьи

Я был настолько взволнован, что плохо различал окружающее. Мы очутились в какой-то конторе, где несколько человек что-то писали, нагнувшись над столами.

К одному из них и обратился Маттиа, потому что, разумеется, я поручил ему вести переговоры.

Он несколько раз повторил: «Семья, мальчик, Барберен». Я понял, что он объясняет им, что я и есть тот самый мальчик, которого моя семья поручила отыскать Барберену. Внимательно осмотрев меня и Маттиа, человек поднялся, чтобы проводить нас в другую комнату.

Мы вошли в кабинет, полный книг и бумаг. Перед письменным столом сидел какой-то господин, а другой, в мантии и парике, держал в руках множество синих мешков с документами[16] и беседовал с ним.

Человек, приведший нас, объяснил, кто мы такие, и оба господина осмотрели нас с головы до ног.

– Кто из вас воспитанник Барберена? – спросил по-французски господин, сидевший за письменным столом.

Услыхав, что он говорит по-французски, я почувствовал себя увереннее и выступил вперёд:

– Это я.

– А где Барберен?

– Он умер.

Они переглянулись, и тот, у кого на голове был надет парик, вышел, унося с собой мешки.

– Как же вы попали сюда? – спросил мужчина, который первым обратился к нам.

– Пешком до Булони, а из Булони в Лондон – на пароходе. Мы только что прибыли.

– Откуда вы узнали, что вам следует ехать сюда?

Я постарался как можно короче рассказать обо всём. Мне очень хотелось в свою очередь задать ему вопрос, особенно сильно интересовавший меня, но я не успел этого сделать. Пришлось рассказать, как я рос у матушки Барберен, как попал к Виталису, как после смерти Виталиса был принят в семью Акен и как в конце концов вернулся к прежней жизни бродячего музыканта.

Пока я рассказывал, господин что-то записывал и поглядывал на меня так, что мне становилось не по себе. У него было злое лицо и какая-то фальшивая усмешка.

– А это что за мальчик? – спросил он, указывая на Маттиа кончиком пера, словно желая пронзить его.

– Мой друг, товарищ и брат.

– Очень хорошо. Какое-нибудь случайное знакомство, встреча на большой дороге, не так ли?

– Самый нежный, самый любящий брат.

– О, нисколько не сомневаюсь!

Момент показался мне подходящим для того, чтобы задать тот вопрос, который не давал мне покоя:

– Скажите, моя семья живёт в Англии?

– Да, она живёт в Лондоне.

– Значит, я могу её увидеть?

– Очень скоро вы будете в семье. Вас туда отвезут.

Он позвонил.

– Ответьте, пожалуйста, ещё на один вопрос: есть у меня отец? – Я с трудом произнёс слово «отец».

– Не только отец, но и мать, и братья, и сестры.

– О, сударь…

Дверь отворилась, и я прекратил свои излияния. Я только взглянул на Маттиа глазами, полными слёз. Господин обратился по-английски к вошедшему старику, и я понял, что он велел ему проводить нас.

Мы поднялись.

– Ах да! – обратился ко мне господин. – Я совсем забыл сказать, что ваша фамилия Дрискол; то есть такова фамилия вашего отца.

Несмотря на его несимпатичное лицо, я, несомненно, бросился бы ему на шею, если бы успел это сделать, но он рукой указал нам на дверь. Мы вышли.

Глава XIII

Семейство Дрискол

Старик, которому было поручено доставить меня к родителям, был маленький, сухонький человечек с морщинистым лицом, одетый в засаленный чёрный фрак и белый галстук. Когда мы вышли на улицу, он принялся неистово тереть руки, трещать суставами пальцев и дрыгать ногами, словно хотел сбросить с себя свои стоптанные сапоги. Подняв нос, он несколько раз глубоко вздохнул, как человек, долго сидевший взаперти.

– Он находит, что здесь чудесно пахнет, – сказал мне Маттиа по-итальянски.

Старик посмотрел на нас и, ничего не говоря, издал губами какой-то странный звук: «Пет, ист…» По-видимому, это означало, что мы не должны отставать от него, чтобы не потеряться.

Вскоре мы очутились на большой улице, полной движения. Старик остановил ехавший экипаж, кучер которого, вместо того чтобы сидеть на козлах, находился где-то на запятках и правил лошадью поверх коляски. Позже я узнал, что такой экипаж называется кебом.

Усадив нас, старик начал спорить с кучером через маленькое окошечко, прорезанное в верхней части экипажа. Несколько раз он произнёс «Бэснал-Грин» – очевидно, название квартала, в котором живут мои родители. Я знал, что слово green в переводе на русский означает «зелёный», и поэтому решил, что этот квартал должен быть засажен красивыми деревьями. Конечно, он совсем не походит на те мрачные и грязные улицы Лондона, по которым мы только что проходили. Дом тоже, наверно, очень красивый и окружён большими деревьями.

Спор между нашим провожатым и кучером продолжался довольно долго. Маттиа и я, тесно прижавшись друг к другу, сидели в уголке, держа Капи у ног. Слушая их спор, я удивлялся тому, что кучер, по-видимому, не знает, где находится Бэснал-Грин. Разве так много красивых зелёных кварталов в Лондоне? После того что мы видели, я бы скорее поверил тому, что здесь куда больше закопчённых, грязных кварталов.