Без Царя…

— Социализм и только социализм! — возбуждённо вещает сосед слева, развернувшись на скамье полубоком и ведя оживлённую беседу с сидящими позади приятелями. Как-то так получается при этом, что разговаривает он мне прямо в ухо, щедро делясь информацией, энтузиазмом, децибелами и слюной, — Только социалистические методы хозяйствования способны…

— … не допустить радикализации московского общества! — продолжает оратор, перегнувшись вперёд и яростно выплёвывая слова, — Любой ценой!

— Па-азволте! — вскакивает с места молодой парень с короткой реденькой бородкой, вызывающе вздёргивая её вверх, — Любой ценой, это…

— Регламент! — председательствующий Мартов яростно колотит по столу деревянным молотком, лицо его побагровело от эмоций, — Соблюдайте регламент, граждане! Дайте оратору договорить! Граждане!

… но граждане, товарищи и господа не слушают его, пребывая в каком-то революционном угаре, схожем, наверное, с наркотическим. Ну или может быть, с религиозным фанатизмом… не эксперт, не могу сказать точно.

«И никаких печенек не надо… — мелькает странная мысль, — достаточно веры в то, что старый, несправедливый мир рушится, и на его руинах можно будет построить новое, несомненно более справедливое общество. Здесь и сейчас! Необыкновенно важно как можно громче высказать свою, единственно верную точку зрения, будь то самостоятельная или подхваченная от какого-то распространителя ̶б̶о̶л̶е̶з̶н̶и̶ идеи.

Заразить вирусом Идеи, как вирусом гриппа, как можно большее количество сторонников и проталкивать, проталкивать её в массы, пока те не опомнились! Сделать так, что они, массы, стали считать эту Идею своей, ну или как минимум, не сопротивлялись ей…»

— … да, именно любой ценой! — кричит с трибуны всё тот же оратор, раскрасневшись и возбудившись до крайности, — Любой! Да, наше общество, наше государство тяжело болеет, и наверное, хирургические методы в его лечении необходимы, но это не значит, что нужно размахивать топором, отсекая конечности из-за флегмоны на пальце! А вы…

— Бред! — решительно парирует редкобородый оппонент из зала, не утруждая себя аргументацией. Вот так просто — бред, и всё…

Машинально отмечаю, что он прав! Оратор с трибуны говорит правильно, образно и красиво… просто не к месту. Доводы такого рода уместны на газетных страницах или в спокойной, может быть, камерной дискуссии.

Когда слушатели, будь они хоть трижды, хоть десятижды представителями образованнейших слоёв населения, возбуждены до последних пределов, говорить нужно коротко, ясно, рублёными фразами. Не влезают слишком длинные и умные предложения в разгорячённые головы…

Возможно, потом некоторые и разберут речи, но много ли будет тех, кто вообще возьмёт на себя этот труд?! Эмоциональный накал запоминается намного лучше!

Мартов наконец навёл относительный порядок в шумной, насквозь прокуренной аудитории, пригрозив вывести излишне буйных из зала. Разговоры не прекратились, но стали чуть тише, а выкрики из зала, откровенно перебивающие оратора, стали совсем редкими.

— Регламент! — напомнил Мартов, стуча молотком, и оратор, призывающий не допустить радикализации московского общества, завершил речь, весьма неловко скомкав её.

— Слово предоставляется гражданину Ивашкевичу! — объявил председатель, и на трибуне утвердился представитель партии большевиков. Большеголовый, коренастый, одетый по моде заводских рабочих, он смотрел на нас с прищуром и молчал, пока не начался ропот.

— Товарищи! — поднял руку член большевистского ЦК Москвы, — Надо наконец признать, что Московская городская Дума нелегитимна! Да, да! Нелегитимна!

— … она не отражает в полной мере интересов трудящихся, — убеждённо говорил оратор, с трудом перебивая поднявшийся шум, — и не может…

— Долой! — засвистел кто-то в зале, — К чёрту Ивашкевича!

— Регламент! — застучал Мартов, выглядя, впрочем, не слишком убедительно, — Регламент, граждане!

— К чёрту регламент! — заорал возмутитель спокойствия, ничуточки не смущаясь председательского молотка, — К чёрту Ивашкевича! Московская Дума — абсолютно законна и легитимна, а её представители были выбраны на демократических выборах, и не вам, большевикам, говорить о законности!

— Дума Москвы нелегитимна! — резко парировал Ивашкевич, недобро глядя на оппонента, — В Советах Рабочих депутатов большинство мест у большевиков, а…

— Но рабочие Москвы не составляют большинство населения! — вскочил Левин, — Какого чёрта вы, большевики, отказываете остальным в праве думать и принимать решения, лобызаясь исключительно с пролетариатом!?

— В Советах Солдатских депутатов большая часть мандатов принадлежит левым эсерам, а никак не большевикам! — резко поддержал приятеля один из членов Студенческого Совета, — В Московской Думе большинство голосов у эсеров, в том числе и правых, и у кадетов, а не ваших однопартийцев!