Без Царя…

— Существующая избирательная система не отражает должным образом интересы… — катая желваки на скуластом лице, огрызается большевик. Зло, умело, жёстко. Он хороший оратор, и риторика его отточена не в интеллектуальных дискуссиях гостиных, а на рабочих митингах, на конспиративных квартирах и сходках.

А на меня опять накатило. Какого чёрта я здесь делаю!? Перевод в Сорбонну уже утверждён, осталось только дождаться соответствующих документов. Мне бы сказаться больным, сдать дела и готовиться уезжать. Благо, мало-мальски ценные вещи я переправил в Данию, распродал или раздал подходящим людям с прицелом на хорошие отношения в будущем.

Спорили жарко, эмоционально, с переходом на личности. В Университете, да и вообще в студенческой среде большевики не пользуются особой популярностью, заметно уступая левым эсерам и социал-демократам из неопределившихся. Они лишь немного опережают кадетов и всевозможных анархистов, выезжая только за счёт сплочённости и партийной дисциплины.

— … у нас есть возможность разом, единым прыжком преодолеть отставание от наиболее развитых стран и построить передовое, социалистическое общество! — с фанатичным блеском доказывал Ивашкевич, — Сравнять с землёй старое, прогнившее общество и построить лучший, справедливый мир!

— Вот и идите в лучший мир сами! — яростно выкрикнул кто-то из членов студенческого актива, вскакивая с ногами на скамью, — Какого дьявола вы тащите туда тех, кто этого не хочет?! Кто вам мешает строить коммуны?! Стройте и живите, как хотите, но не надо затевать экспериментов над страной!

Ивашкевич парировал умело, и как-то так незаметно повернул, что отвечать на обвинение в желании сравнять с землёй прогнившее общество, начали не только большевики, но и вообще левые радикалы, которых среди студентов достаточно. Левые эсеры или те же анархо-коммунисты тоже любят риторику из серии «… до основания, а затем.»

«Да чёрт подери! Неужели они не видят!?» — и понимаю, что нет… Я-то уже в Париже, в Сорбонне… не говоря уж о том, что воспринимаю это время и этот мир не вполне реальными…

«Это скорее всего психическое отклонение» — механически отмечаю я.

— В районных думах большинство мандатов у большевиков! — отбив атаку, Ивашкевич переходит в наступление. К слову, это правда, но Советы, городская и районные Думы, всевозможные комиссии и общественные комитеты работают каждый по своим алгоритмам, не всегда прозрачным и поддающимся подсчётам. Откровенная фальсификация встречается редко, но недопуск «вражеских» кандидатов в контролируемые округа давно уже не новость.

Недопуск редко прямой. Обычно в дело идёт «общественность», юридическая казуистика и все те грязные приёмы политтехнологии, какие только можно вообразить. Распространяют слухи, ангажированные патрули задерживают под разными предлогами агитаторов и самих активистов, бьют сзади по затылку и подводят девок с «заряженной» водкой.

«Ну неужели не видят!?» — Ивашкевич тем временем умело манипулирует фактами, опираясь на эмоциональную составляющую и не отвечая на неудобные вопросы. Благо (для него!) студенты спорят с ним, перебивая друг друга, и большевик может выбирать, на чей вопрос отвечать.

Сознание у меня раздвоенное, и одна часть требует поддержать или хотя бы не мешать Ивашкевичу! Большевики построили великую страну…

… но здесь и сейчас я ясно вижу, что отчасти именно такие радикалы и привели страну к Гражданской войне! Не только большевики, разумеется! Среди левых эсеров предостаточно отмороженных маньяков, на фоне которых большевики смотрятся институтками.

Среди правых, к слову, радикалов ничуть не меньше! Правые эсеры, кадеты, и немногочисленные, но напрочь сдвинутые монархисты смешиваются в фашиствующее змеиное кубло, и если победят они, Российская Республика может пойти по пути Италии времён Муссолини, или Германии с её национал-социалистами! Только, как мне кажется, будет ещё хуже…

«Проблема в том, — вспоминаю я давний разговор с приятелем, увлекавшимся социологией, — что большинство инертно! Историю делает меньшинство, пассионарии по Гумилёву. Достаточно одного-двух процентов социально активных людей, что поднимать страну на дыбы. Кто перетянет большую часть пассионариев на свою сторону, тот и победил.»

— А пассионарии в большинстве своём радикальны, — бормочу негромко, слушая ссоры, — вот оно и вот…

Подмывает желание снова достать пистолеты и всадить пули в потолок… Вот только дальше что?!

Сейчас стрельбой во время выступлений никого не удивишь, да и ради чего?!

В ближайшую неделю-две должны прибыть документы из Франции. Насколько я помню историю, и насколько вообще понимаю логику Революции, первые несколько недель после неё будет относительно спокойно.

Будут, разумеется, где-то постреливать, но собственно Гражданская, за исключением отдельных эпизодов, развернётся в конце весны. Красный террор, белый… Я к тому времени в Европе буду.