Без царства земного

Правда, это удовлетворило ее ненадолго: Анна повисла на отце, требуя, чтобы тот рассказал ей все об их с Феано путешествии. Патрикий был рад потешить ее воображение – он прекрасно рассказывал истории; а в разговоре с ребенком еще и присочинял.

Феано ушла в свою комнату. Она прилегла на кровать и немного подремала; и приснился ей опять тот заброшенный дом. Только в ее сне он не был заброшенным. Древние призраки, населявшие его, обретали телесность и даже пугающее величие. Они тоже были детьми великой державы, память о которой ныне почти умерла…

Феано проснулась на закате, ощущая сильное волнение. Нет, должно быть, эти видения не оставят ее, пока она не сделает… Что? То, что дарует мертвым покой?..

Девушка потрясла головой и быстро прошептала "Отче наш". Она вспомнила, что до воскресенья еще три дня. Отец, наверное, в эти дни предстанет перед самим василевсом, отчитываясь о своих делах. Крит важен для императора. А ей следует приготовить наряд получше и позаботиться о своей красоте. Феано смекнула, что отец хочет, посетив службу в Софии, возобновить некоторые знакомства; в том числе, с теми благородными господами, которых прочит ей в женихи.

Она знала, что отец не будет принуждать ее к браку с неприятным ей человеком, и, скорее всего, окончательный выбор оставит за нею самой; однако тянуть слишком долго нельзя. Она уже не девочка, в этом тетка Ирина права; и моложе не становится.

Феано порадовала мысль, что исповедоваться и причащаться они будут не здесь, в блистательной Софии, – а в своем загородном имении, в местной церкви, когда уедут туда перед Рождеством. Отец Савватий отпускал ей грехи с самого детства. А отец… Феано догадывалась, что некоторые столичные священники используют во зло откровенность высокородных прихожан, и интригуют не хуже царедворцев, чтобы возвышать одних знатных особ и ниспровергать других. Вот почему Роман Мелит приберегал свои грехи только для смиренного отца Савватия. Да и тому, возможно, рассказывал не все…

Феано, волнуясь, заглянула под кровать; долго смотрела на заветный ящик, но вытаскивать не стала. Нужен подходящий случай, чтобы заняться критскими свитками. И она поймет, когда будет пора.

А может, Феоктист пособил бы ей?.. Феоктист, ее второй брат, был евнухом: китонитом10 в императорском дворце. Его оскопили еще ребенком: мать долго протестовала и плакала, но отец настоял на своем, выбрав для младшего сына такую долю. Считалось, что евнухи люди более чистые, поскольку свободны от страстей; вдобавок, они не могли завести семью и не зависели от нее. А на службе им был открыт доступ в святая святых, куда не допускались посторонние мужчины.

Феоктист был по-настоящему ученым юношей и знал разные языки, в том числе и древние; и историю народов знал гораздо лучше Феано. Возможно, она и обратится к нему, если Феоктист их навестит. Он в последнее время очень занят.

Феано направилась на кухню, проследить за ужином. Потом вернулась к комнату и немного почитала при свете лампы – отрывки из Плиния Старшего: специально для нее скопированные на папирус. Цельные книги, в окладах, были еще редки и слишком дороги. После ужина девушка сразу отправилась спать. Никакие видения ее не тревожили.

Весь следующий день, пятницу, она провела дома, с отцом и сестрой. А на другой день патрикий отправился во дворец, как и ожидала Феано. Сама же она решила поехать на прогулку – посмотреть город и, возможно, сделать некоторые покупки. Феано приказала заложить двуколку; она взяла с собой служанку и, конечно, Эйрика.

Для выхода молодая хозяйка принарядилась – поверх бледно-зеленой шелковой далматики надела травяного цвета гиматий, затканный серебряными ликами святых. На правую руку надела два серебряных филигранных браслета; в высокую прическу вплела нити жемчуга, а на лоб надвинула серебряный обруч с мелкими жемчужинами. Край гиматия девушка изящно набросила на голову.

Они направились в сторону Месы – главной и самой роскошной улицы Константинополя, пересекавшей город с востока на запад, через форумы Константина и Феодосия. В этот час Меса была уже полна народу: важные патрикии и матроны прогуливались пешком, ехали в нарядных носилках на плечах рабов. Спешили отряды всадников в блестящих кольчугах и панцирях, толпились торговцы и всевозможный ремесленный люд. Двуколка Феано медленно катила по замощенной мрамором и мозаикой улице, мимо портиков, статуй, богатых дворцов.

Она направлялась в сторону форума Константина. И вдруг услышала изумленный и веселый возглас:

– Прекрасная Феофания!

Феано так редко называли полным именем, что она не сразу поняла: это именно ее окликнули. Девушка обернулась. С ее экипажем поравнялся высокий, приятной наружности нарядный молодой человек. Его волнистые темные волосы были тщательно уложены, в зеленых глазах светилось восхищение.

– Варда Мартинак, – произнесла она, любезно улыбнувшись и склонив голову. – Я рада встрече с вами.

Молодой щеголь поклонился.

– Вас не хватало в Константинополе. Давно ли вы с вашим отцом вернулись из путешествия?