Безбилетный пассажир

«Тридцать три» – сатирическая комедия. И поначалу ассистенты на все другие роли искали тоже комедийных актеров. Но я попросил забыть, что снимаем комедию. «Нам нужны не комедийные персонажи, а нормальные люди». И пригласил на роль придурковатого водолаза Виктора Авдюшко (до этого он играл только положительных социальных героев), на роль карьеристки-начальницы – Нонну Мордюкову (до этого лирическую героиню), на роль тронутого психиатра Ирину Скобцеву, красавицу № 1, на роль жены Травкина – Любу Соколову… И так далее. Я убежден – талантливый актер может сыграть все.

^{Инна Чурикова. “Тридцать три”.}

^{Инна Чурикова. “Я шагаю по Москве”. 1963 год.}

^{Мы с Инной. Сорок лет спустя.}

А на соблазнительницу Розочку я пригласил Инну Чурикову. Инна снялась у меня в маленьком эпизоде в фильме «Я шагаю по Москве», и я сразу понял: эта девушка – актриса с большим будущим.

Чурикова зашла ко мне в кабинет, когда там сидели мои соавторы Ежов и Конецкий.

– Сценарий прочитала? – спросил я.

– Да!

– Сниматься согласна?

– Ой, конечно!

– Ну, иди в группу, я освобожусь, потом поговорим.

Чурикова вышла.

– А кого она будет играть? – спросил Конецкий.

– Розочку.

– Опупел? Розочка – это Брижит Бардо, Мэрилин Монро!

Я вышел, пошел в комнату группы, где меня ждала Инна, и попросил ее зайти ко мне в кабинет снова минут через двадцать:

– Но ты – уже не ты. Ты – секс-символ, Мерилин Монро или что-то в этом духе. Сниматься не очень хочешь, нас слегка презираешь, но – снизошла.

Через десять минут ко мне в кабинет зашла женщина-вамп. (Инна немного изменила прическу, ярко накрасила губы и накинула на плечи шелковый шарфик.) Она высокомерно кивнула соавторам, небрежно бросила сценарий мне на стол и сказала низким чарующим голосом:

– Прочитала. Я подумаю.

Кинула уничтожающий взгляд на соавторов и сексуальной походкой удалилась.

– А эта как? – спросил я.

– Эта уже может быть, – сказал Ежов.

– Она похожа на ту, – сказал Конецкий, – но большая разница!

Памятник

«Тридцать три» мы снимали в Ростове Ярославском. Погода стояла хорошая, снимали быстро и споро. Когда все ладится, то и вспоминать вроде бы потом нечего. Запомнился, пожалуй что, только эпизод «Памятник». Его снимали последним.

По сюжету фильма Травкина как выдающегося человека отправляют на Марс завязать контакт с марсианами, а в родном городке, на площади, ему ставят памятник. Мы сделали из папье-маше бюст Леонова, смотрящего в небо, на постаменте написали «Травкин Иван Сергеевич, образцовый семьянин» и поставили памятник на привокзальной площади. Рядом построили временную трибуну, положили красную ковровую дорожку, вокруг памятника поставили пионеров в красных галстуках, на трибуну поднялись Мордюкова, Авдюшко, Соколова, Парфенов, Ялович, Чурикова и другие актеры – и мы стали ждать поезда. Когда подошел поезд и на площадь вышли пассажиры, мы включили камеру, а Мордюкова стала толкать речь о том, каким образцовым семьянином и выдающимся рыболовом-спортсменом был Иван Сергеевич. Пассажиры подошли к трибуне, остановились и начали слушать – нам и надо было. Собрать массовку в Ростове Ярославском трудно – не Москва, бездельников очень мало.

^{Памятник.}

^{“Тридцать три”. Г. Ялович, И. Чурикова, Н. Мордюкова, Коля Данелия, Л. Соколова.} 

Когда приехали в Москву и отсмотрели материал, два кадра оказались негодными – брак пленки. Вернулись в Ростов Ярославский чтобы переснять. Сошли с электрички, выходим на площадь – ба! Стоит наш памятник, а вокруг уже разбит газон и пожилой рабочий красит ограду.

– Кому памятник, дед? – спросил я.

– Травкину Ивану Сергеевичу.

– А кто это? За что ему такая честь?

– А за то, что не блядун.

Местное начальство решило: раз москвичи поставили памятник, торжественно открыли его и речь говорить приехала сама Нонна Мордюкова, значит – так надо. И выделили из бюджета средства на его благоустройство.

Так Леонов-Травкин и стоял на привокзальной площади, пока папье-маше не развалилось.

Мыла марусенька…

После фильма «Тридцать три» почти во всех моих картинах звучит песня «Мыла Марусенька белые ножки». И часто меня спрашивают – а что эта песня означает?

– Ничего. Память.

Когда в фильме «Тридцать три» снимали сцену выступления хора завода безалкогольных напитков, я попросил Леонова спеть «Марусеньку» – это была единственная песня, слова которой я знал до конца. А запомнил я ее так: в Архитектурном институте на военных сборах тех, кто участвовал в самодеятельности, освобождали от чистки оружия. Но пока я раздумывал, куда податься, все места уже были забиты – не хватало только басов в хоре. Я пристроился в басы и неделю в заднем ряду старательно открывал рот. Разучивали песню «Мыла Марусенька». А потом пришел капитан, он же хормейстер, и стал проверять каждого в отдельности. Из хора меня тут же вышибли, но слова я запомнил на всю жизнь.

^{Мы с Вахтангом Абрамашвили.}