Бездна

— Какъ хотите, но знайте, я теперь отъ васъ не отстану, буду хоть каждый день гонять въ вамъ посланцевъ во Всесвятское, чтобы напоминать вамъ, что вы мнѣ нужны, необходимы, что я безъ васъ наконецъ жить не могу! разсмѣялась она громко, раскидывая еще разъ обѣ руки движеніемъ, выходившимъ у нея какъ-то необыкновенно щеголевато.

— Epatant! вскликнулъ тутъ же Соловцовъ и тутъ же запѣлъ, подмигивая и закатывая глаза подъ лобъ, изъ извѣстнаго письма въ Grande Duchesse:

   Qu'on l'aime tant,   Le brigand,   Que vraiment on en perd la tête…

Гриша растерянно и злобно уперся въ него взглядомъ, готовый разразиться какимъ-нибудь жесткимъ словомъ…

Но въ ту же минуту дверь сосѣдней комнаты широко растворилась, пропуская возвращавшихся изъ курильной "именитыхъ гостей" Всесвятскаго, съ хозяиномъ его и Троекуровымъ.

— Enfin! воскликнула Антонина Дмитріевна, смѣясь, — cela a-t-il-été assez long! И ужь непремѣнно о политикѣ говорили, не правда-ли?

— Коснулись легонько, коснулись, нельзя же, счелъ нужнымъ хихикнуть въ свою очередь въ отвѣтъ Провъ Ефремовичъ, — да вотъ его превосходительство, къ сожалѣнію, не захотѣлъ больше, уѣзжать сбирается.

И онъ указалъ на Бориса Васильевича, искавшаго свою шляпу.

— Уже! протянула Антонина Дмитріевна, и глаза ея какъ бы съ безсознательною, невольною тревогой вскинулись на Гришу Юшкова: ты, молъ, сейчасъ съ нимъ уѣдешь!

Нервная дрожь пробѣжала у него по тѣлу, но онъ только чуть-чуть усмѣхнулся, какъ бы отвѣчая: и давно пора!

— У меня къ вамъ просьба, mon général, выговорила она, протягивая руку подошедшему раскланяться ей Троекурову.

— Что прикажете? отвѣтилъ онъ съ холодною учтивостью.

— Отпустите ко мнѣ скорѣй Григорія Павловича: онъ мнѣ нуженъ для одного хорошаго дѣла, о которомъ онъ вамъ скажетъ.

Вѣки у него судорожно заморгали:

— Григорій Павловичъ не ребенокъ, отрѣзалъ онъ какъ можемъ, — и на отпуски его или неотпуски я не имѣю ни правъ, ни притязаній.

Онъ поклонился и быстро отошелъ, раскланиваясь и пожимая протягивавшіяся ему руки.

Гриша въ свою очередь торопливо вскочилъ съ мѣста…

— Такъ я васъ жду, вы будете… Непремѣнно? удерживая на мигъ его руку въ своей, въ полголоса, будто сообщая ему какую-то тайну, проговорила Антонина Дмитріевна. Глаза ея такъ и впились въ его лицо.

Онъ, не отвѣчая, еще разъ поспѣшно склонилъ предъ нею голову и зашагалъ вслѣдъ за уходившимъ Борисомъ Васильевичемъ и провожавшимъ его хозяиномъ.

Гордынинъ, почувствовавшій къ нему симпатическое влечеченіе съ первой минуты знакомства, и губернаторскій чиновникъ, которому внутри что-то говорило, что онъ, Соловцовъ, былъ не совсѣмъ "correct" въ разговорѣ съ этимъ новымъ своимъ знакомымъ, и желавшій поэтому "исправить" дурное впечатлѣніе, которое онъ могъ произвести, на него, пошли въ свою очередь проводить его до экипажа.

Оставшись одна со своими интимами, Сусальцева быстро обернулась къ Колонтаю и спросила:

— Ну, что онъ говоритъ?

Тотъ слегка усмѣхнулся и пожалъ плечами:

— C'est un Николаевскій генералъ dans toute l'odieuse acception du terme! засосалъ вмѣсто него свою карамельку губернаторъ, неестественно хихивая:- какой-то поросшій мхомъ допотопный fossile. Онъ ничего кромѣ кулака не допускаетъ, никакихъ современныхъ потребностей не признаетъ, озлобленъ и даже… даже грубъ, добавилъ онъ, подпуская видимо уже въ карамельку уксуса.

— Умная голова, нѣтъ, не говори, твердый человѣкъ! закачалъ головой генералъ Бахратидовъ.

— Умный, несомнѣнно, mais très encroûté, уронилъ Koлонтай, — не даромъ такъ долго живетъ въ провинціи; самые умные люди въ ней поневолѣ ржавѣютъ.

— Вообразите, продолжалъ горячиться Савиновъ, — вмѣсто требуемыхъ теперешними обстоятельствами мѣръ либеральнаго свойства, которыя могли бы нѣсколько успокоить общество и призвать его вмѣстѣ съ тѣмъ къ живому участію въ государственныхъ вопросахъ, онъ кричитъ о какомъ-то великомъ визирѣ съ неограниченными правами власти, диктатуры какой-то хочетъ.

— Диктатуры? протянула Антонина Дмитріевна.

Глаза ея блеснули и остановились на Бахратидовѣ.

— Mais le voilà, le dictateur tout trouvé! проговорила она побѣднымъ тономъ.

Алексѣй Сергѣевичъ усмѣхнулся и повелъ чуть-чуть головой. Генералъ замахалъ руками:

— Что вы, что вы, красавица! — и онъ приложилъ правую руку къ лѣвому боку:- я на одну диктатуру способенъ, на диктатуру сердца.

— Браво, браво, — она захлопала въ ладоши, — намъ такая именно и нужна теперь. Tout par le coeur, и Россія будетъ благословлять тотъ день, когда васъ назначатъ:- c'est moi qui vous le dis!…

XVIII

Въ ней были всесильныя чары,

Была непонятная власть.

Лермонтовъ.

— Какое у этой барыни тамъ "доброе дѣло", о которомъ вы должны передать мнѣ? спросилъ Борисъ Васильевичъ своего спутника, когда коляска ихъ выѣхала изъ Сицкаго.

— Она говорила мнѣ, желаетъ учредить въ городѣ школу для дѣвочекъ, отвѣтилъ со слабою усмѣшкой Гриша.

— Вотъ какъ! Которою сама она будетъ руководить? съ невеселою усмѣшкой примолвилъ Троекуровъ.

Гриша насилованно усмѣхнулся тоже: