Бездушная игрушка (СИ)

…Опушку густого смешанного леса заполнял густой туман. Такой бывает перед самым рассветом, когда заря еще не занялась, и все кажется серым, включая небо. Открытое пространство вокруг заполняла молодая сочная трава, но, почему-то, тоже казавшаяся серой. Сквозь белую завесу тумана просматривался раскидистый вековой дуб. Давид еще раз осмотрелся, совершенно не понимая, как оказался в лесу. Он не чувствовал холода, не ощущал на босых ногах капель росы; тишина казалась странной, несвойственной лесу – куда подевались все звуки? Все словно замерло вокруг в ожидании неизвестного. Давид попытался подойти к видневшемуся дубу, но тот не хотел приближаться. Парень шагал медленно, глядя только вперед. Что это за дерево? Ни в одном из своих снов он здесь не бывал. Или он не спит, раз способен рассуждать? Давид замер и нервно сглотнул: «Неужели дьявол меня сюда привел?» Мгновение спустя пространство резко сократилось, чего не бывает в реальной жизни. Земля словно сложилась сама, уменьшая расстояние между ним и деревом. Теперь парень стоял настолько близко к дубу, что мог разглядеть все трещинки на коре. Он медленно протянул руку вперед, желая коснуться могучего ствола, но в последнюю секунду понял, что дерево живое!..

Давид распахнул глаза, тяжело глотая воздух, словно вынырнул из воды. Перед глазами простиралась голубая гладь бесконечного неба, кусок которого закрывала цветущая вишня. Он у себя во дворе, на качелях. Именно там, куда его положил Самаэль. Парень резко сел, чуть не рухнув наземь. Голова закружилась, в висках закололо, но он справился с этим и оглядел пространство вокруг. Двор был пуст. От сердца мгновенно отлегло. Давид закрыл глаза и потер лицо руками. Таких глюков у него еще не случалось.

- Ну, надо же, меня посетил дьявол, - бормотал он себе в ладони. – Какой бред, господи! Неужели я, правда, схожу с ума?

Но почему он тогда здесь? И что видел, потеряв сознание? Сон? Или… это было древо жизни? Мысли хаотично перескакивали с темы на тему. Куча «зачем?» и «почему?» вертелись в голове. Давид уже был готов завыть в голос, приходя к выводу, что окончательно поплыл мозгами. Но в следующую секунду замер, бесцветные глаза расширились, руки медленно опустились на колени, губы сложились в букву «о». «Он приходил не ко мне!» - пронеслось в голове: «Самаэль приходил к отцу!»

- О, нет! Папа, - простонал Давид и сорвался с места.

Вернувшись в дом галопом, парень застал отца в том же состоянии помутнения рассудка: он сидел на полу, обнимал себя руками, раскачиваясь из стороны в сторону, и что-то бормотал. Сердце Давида заныло. Он медленно подошел к мужчине и присел перед ним на колени. Тот, казалось, его вообще не видел. Тогда парень обхватил голову отца руками, заставляя посмотреть на себя. Отец перестал раскачиваться и посмотрел на сына.

- Папа, - прошептал Давид. – Что ты сделал?

Отец с горечью во взгляде опустил голову. Перевел взгляд в окно. Пожевал нижнюю губу. Потом тяжело вздохнул и выдавил:

- Ты мне все равно не поверишь. Решишь, что я сумасшедший.

- Просто расскажи мне, - настаивал сын.

Константин удрученно покачал головой. Он выглядел так печально, что, казалось, вот-вот заплачет. Давиду было настолько его жаль, что сердце сжималось в груди. Отец еще раз вздохнул и начал рассказ:

- Мне было семнадцать, когда я встретил его. Вернее, он сам ко мне пришел. Ты думаешь, я всегда был успешным и умным? Мои родители – алкоголики. Им было фиолетово где и с кем их сын. Я даже школу не закончил, просто сбежал. С детства нюхал клей, потом пил водку, по примеру родителей, бродяжничал. Начал наркоманить. К семнадцати годам моя жизнь была кончена: я жил в притоне, среди таких же отщепенцев, постоянно находился в состоянии опьянения – алкогольного или наркотического.

- О, папа, - тихо вставил Давид, шокированный началом истории.

- Находился на грани жизни и смерти, валяясь на грязном полу. Тогда меня и посетила мысль, что я сделаю что угодно, за другую жизнь. Отдам что угодно, лишь бы жить нормально. Я молился, сам не зная кому, и просил о помощи. И вдруг все словно замерло вокруг. Я мгновенно протрезвел и сел, в недоумении оглядываясь по сторонам. В длинном обшарпанном коридоре больше не слышался пьяный смех и невнятные разговоры, лишь медленные шаги. Он вошел ко мне в комнату, брезгливо разглядывая обстановку. В дорогой одежде, руки, затянутые перчатками, сжимали длинную трость с серебряным набалдашником. «М-да. Твое желание оправдано», - сказал он и сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.

Константин замолчал, глядя на свои, сложенные на коленях, руки. Давид же в нетерпении поджимал губы. Его бесцветные глаза бегали по лицу отца. Он сглотнул набежавшую слюну и тихо спросил:

- Что он тебе предложил?

- Знания, - выдохнул отец.

- Что?! – воскликнул парень, поражаясь совпадению.