Бездушная игрушка (СИ)

Этот сон засел в памяти на долгое время, но постепенно забылся, вытисненный повседневными заботами и проблемами. С наступлением нового дня Давид снова вернулся к давно посещавшей его мысли о возможном собственном сумасшествии. С некоторых пор парень начал бояться, что закончит свою жизнь в психиатрической лечебнице и, чем больше проходило времени, тем больше эта уверенность в нем крепла. Ну, что за бред? Дьявол явился ему во сне, чтобы рассказать из чего соткан мир?! А теперь наяву посетил? Справедливости ради стоит отметить, что и партнер отца интересовался их возможным знакомством в прошлом. Если бы он видел Давида в детстве, то знал наверняка. Да и поведение отца более чем смущало. С чего вдруг ему его бояться? С такими мыслями Давид провалялся в постели до полудня. Когда желудок начало скручивать от голода, пришлось вставать. В доме было непривычно тихо. На кухонном столе обнаружилась записка от мамы: мы у бабушки, будем вечером. Сделав себе бутерброд и налив чашку кофе, Давид отправился на поиски отца. Тот обнаружился в своем кабинете, снова пьяный, с безумным взглядом и лихорадочным румянцем на щеках. По полу разбросаны обрывки бумаг, на столе перевернутая бутылка виски. Константин Валерьевич расхаживал по кабинету с блокнотом и ручкой в руках и что-то бормотал под нос.

- Пап, - тихо позвал Давид. – Ты что делаешь?

Отец оглянулся и посмотрел на сына, будто видел впервые.

- Поэму пишу. С чем рифмуется слово «неудачник»?

- Пап, с тобой все в порядке? – совсем растерялся Давид.

- Да сынок. Просто пытаюсь нас спасти.

- От чего?

- От неминуемой гибели. Прошу, не мешай мне.

Сумасшествие в этом доме, видимо, заразно. Давид прикинул сколько выпил отец и испугался, что у того начнется белая горячка. Если так будет продолжаться и дальше, придется вызывать врача. Не зная, что ему делать, парень снова спустился вниз и попытался дозвониться матери. Но телефон был недоступен, как по заказу. Он стоял в гостиной и задумчиво вертел в руках трубку, когда услышал со двора скрип качелей. Сердце ухнуло в пятки. Мгновенно обдало жаром, а в горле образовался ком. Давид отложил телефон и тихо пошел во двор. Он мог передвигаться практически бесшумно, чему научился во время бессонных ночей, шатаясь по дому. Многих эта способность пугала, но сейчас она была на руку. Вышел через заднюю дверь, обогнул дом и выглянул из-за угла. Раскидистая цветущая вишня закрывала весь обзор. Качели стояли прямо за ней. Давид глубоко вздохнул, трясущейся рукой отодвинул ветки и ступил на газон. Только тогда он увидел мужчину, развалившегося на качелях. Тот сидел боком, одну ногу закинул на сидение, а другой тихонько отталкивался от земли. Сегодня на незнакомце была обычная белая футболка, кожаная куртка, черные джинсы и черные туфли. В руках он держал современный телефон и увлеченно тыкал пальцами в большой сенсорный экран. Давид замер на месте, сравнивая его со своим сном. Возможно, он всего лишь придал лицу из воспоминаний черты этого незнакомца и теперь сам себя стращает.

- Ты так и будешь там стоять, как памятник самому себе? – нарушил тишину мужчина и оторвал глаза от телефона.

- Я просто услышал скрип качелей, - начал Давид, делая осторожный шаг вперед.

- Да, смазать их не помешает, - кивнул незнакомец, убрал ногу с сидения и похлопал по свободному месту рукой. – Присаживайся. У тебя вид уставший. Не выспался?

- Есть немного, - кивнул Давид, делая еще пару мелких шагов к качелям.

- Меньше блукать надо во сне.

После этого заявления Давид снова почувствовал знакомую волну страха. Колени задрожали, по спине тонкой струйкой потек пот. Он моргнул пару раз и еле слышно выдавил:

- Что?

- Я вспомнил, где видел тебя, - продолжал улыбаться мужчина и поднял вверх указательный палец. – Шабаш – грех!

У Давида началась гипервентиляция: перед глазами пошли круги, воздух перестал поступать в легкие, в ушах зашумело. От страха он почти потерял сознание: земля пошла волнами и перестала держать. Он упал бы на мягкий газон, если бы не мужские руки, так ловко подхватившие его. Над головой послышался смех:

- А во сне совсем меня не боялся.

Давид почувствовал, как его укладывают на твердое сидение качелей. Голова продолжала кружиться, страх перерастал в ужас: его трясло, как осиновый лист, но он заставил себя открыть глаза, чтобы увидеть перед собой лицо Самаэля. Тот улыбался во весь рот, словно наслаждаясь состоянием парня. Последнее перед окончательной потерей сознания, Давид услышал:

- Все еще жаждешь знаний?...