Безмолвная весна

Ныне большие надежды возлагаются на другую бактерию — бациллус тюрингейнсис, открытую в Германии в 1911 году, в Тюрингии, где было обнаружено, что она вызывает смертельный сепсис у личинок мучной моли. Фактически эта бактерия убивает своим ядом, а не вызываемой ею болезнью. В ее вегетативных отростках образуются наряду со спорами особые кристаллики, состоящие из белкового вещества, чрезвычайно токсичного по отношению к некоторым насекомым, особенно к личинкам чешуекрылых. Вскоре после того, как личинка съедает листву, покрытую токсином, она впадает в состояние паралича, перестает есть и быстро погибает. С практической точки зрения это имеет большое значение, поскольку наносимый растениям вред прекращается сразу же. Препараты, содержащие бациллус тюрингейнсис, производятся сейчас в Соединенных Штатах под различными торговыми названиями несколькими фирмами. В ряде стран проводятся полевые испытания: во Франции — против личинки капустницы, в Югославии — против бабочки-медведицы, в Советском Союзе — против гусеницы кольчатого коконопряда. В Панаме, где испытания бактериального инсектицида начались в 1961 году, этот метод может решить ряд серьезных проблем, с которыми столкнулись производители бананов. В этой стране корнеточец является серьезным вредителем, который настолько ослабляет корни, что ветер легко валит деревья. До сих пор диелдрин был единственным эффективным химикатом против этого вредителя, но теперь выявились пагубные последствия его применения. Во-первых, корнеточец становится невосприимчивым. Во-вторых, химикат уничтожил некоторых хищных насекомых, и в результате размножились бабочки-листовертки, маленькие, крепкотелые насекомые, личинки которых изъедают поверхность бананов. Есть основания надеяться, что новый бактериальный инсектицид уничтожит как листоверток, так и корнеточцев, причем сделает это без нарушения естественного контроля.

В лесах восточной части Канады и Соединенных Штатов бактериальные инсектициды могут оказаться единственной возможностью уничтожения таких лесных насекомых, как почкоед и непарный шелкопряд. В 1960 году обе страны начали полевые испытания коммерческого препарата бациллус тюрингейнсис. Первые результаты оказались обнадеживающими. В Вермонте, например, бактериальные средства борьбы дали результаты не хуже, чем ДДТ. Сейчас главная техническая проблема состоит в том, чтобы найти соответствующий раствор, который прикреплял бы споры бактерий к иглам хвойных деревьев. На полях дело проще. Здесь можно применять даже пыль. Бактериальные инсектициды уже испытаны на многих видах овощей, особенно в Калифорнии.

Тем временем ведется также работа с вирусами. В некоторых местах в Калифорнии молодая люцерна опрыскивается раствором, не менее смертоносным, чем любой инсектицид, для уничтожения люцерновой гусеницы; раствор содержит вирус, полученный из тел гусениц, погибших от этой чрезвычайно вирулентной болезни. Пять заболевших гусениц дают достаточное количество вирусов, чтобы обработать целый акр люцерны.

В Чехословакии ученые пытаются использовать протозоа для борьбы с паутинной гусеницей и другими вредителями; в Соединенных Штатах найден паразит из протозоа, который снижает способность кукурузного точильщика откладывать яйца.

Может показаться, что применение «микробных инсектицидов» — это настоящая бактериологическая война, угрожающая и другим формам жизни. Но это не так. В противоположность химикатам патогены насекомых опасны только определенным организмам. Д-р Эдгард Штейнгаус — выдающийся специалист по патологии насекомых — категорически заявлял, что «нет ни одного достоверного примера, когда бы настоящий патоген насекомого вызвал инфекционное заболевание у позвоночного животного». Эти патогены столь специфичны, что заражают лишь небольшую группу насекомых, иногда только отдельный вид. По своим биологическим свойствам они не относятся к таким организмам, которые вызывают болезни у высших животных или растений. В природе эпидемии среди насекомых всегда ограничены только насекомыми и не передаются на растения, на которых они проживают, или на животных, поедающих эти растения.

Насекомые имеют много природных врагов — и не только в лице различных микробов, но и среди других насекомых. Честь первооткрывателя в этом деле отдается Эразму Дарвину, который в 1800 году впервые высказал предположение, что бороться с насекомым можно путем содействия его врагам. Видимо, потому, что этот метод биологической борьбы первым нашел себе широкое практическое применение, многие ошибочно считают, что натравливание одного насекомого на другого — единственная альтернатива химикатам.