Безумец и его сыновья

Однажды, из-за своей великой занятости, отправил он по делам в область вместо себя того самого первого поселенца Лисенка.

Вечером третьего дня вернулась кобылка с пустой телегой. Лисенковская баба взвыла, все встревожились и собрались было на поиски, но хозяин телеги вскоре явился следом. Женщины вынуждены были отвернуться от бесстыдного зрелища — был Лисенок в одном исподнем и за версту несло от него водкой.

Повинуясь строгому оклику Беспалого, посланец очнулся и, сбиваясь и путаясь, рассказал, наконец, в чем дело и почему до центра он так и не добрался. От Лисенка и узнал Беспалый, что его идейный враг ушел недалеко, за озерцо. Там Безумец на одном из холмов срубил себе избу, и уже раскинулся его сад, и неизвестно откуда появилось ржаное поле.

Лисенок также поведал, что на Безумцев костер поднимаются забредшие в эти края путники и шоферы случайных «полуторок», а хозяин встречает их под яблонями со своей проклятой флягой. И многие не в силах отказаться: пьют и гуляют, и падают там же, в траве, и валяются в саду целыми днями, и бродят между ними Безумцевы собаки. А сам бездельник пьян и доволен, и его водка не иссякает.

Беспалый смолчал на это, многому все-таки не поверив.

С надеждой он ждал своего урожая! Но на огромную область в тот год свалилась небывалая засуха, и повсюду словно пустыня пустила трещины. Не пролилось за все лето ни одного дождя, ветер поднимал лишь облака пыли.

С тревогой пропадал Беспалый на засеянных полях. А поселенцы тихо прирезали под свои огороды все новые куски земли, и их топоры не угомонялись — вырастали новые хлева и сарайчики. Довольные бабенки выглядывали из окон изб. И вот уже побежала к дороге улица, кривая и пыльная, огороженная плетнями и заборами, за которыми надрывались на привязи злые псы. И купались в дорожной пыли Безумцевы сыновья, целыми днями предоставленные сами себе.

Великая жара не спадала. Беспалый, ошалев от такой неожиданной и подлой природной напасти, начисто забыл о выгнанном тунеядце. И не вспоминал о нем, пока еще один мужик, отправленный Председателем в центр с поручением, не притащился в селение, напившись до поросячьего визга.

И на это еще смолчал Председатель — у него о другом болела голова. Но вскоре и остальные поселенцы принялись по ночам исчезать с холма, а обратно возвращались чуть ли не на четвереньках. Всем было известно, куда они бегали. Агриппа их стыдила, встревоженные жены задергали Председателя, умоляя его утихомирить разгулявшихся мужей и наказать пьяницу! И Беспалый не выдержал!

К вечеру выбрался он поглядеть на вражье логово. Трясся на своей неразлучной машине. Наконец впереди показались огни. Оставив трактор на краю дороги, коммунист решительно направился к холму. И замер; прямо перед ним действительно колосилось ржаное поле, да еще какое — колосок к колоску! Не веря своим глазам, Председатель рвал стебли и растирал зерно. Увидев, как много здесь в этот засушливый год непонятно почему народилось хлеба, и сразу обо всем позабыв, он заметался по полю.

А на холме высился Безумцев дом, и рядом был яблоневый сад. Когда, придя наконец в себя, Председатель поднялся к избе, молоденькие яблоньки-дички принялись цепляться ветвями за незваного гостя, словно не желая пускать его. Уже издалека слышал Беспалый голоса и конское ржание; оказалось, гостил на холме цыганский табор. Позвякивая уздечками, бродили лошади, трепетали на редком ветру распахнутые полотнища шатров. Сидящие возле костров цыгане оглядывались на чужака, блестело их золото, пестрели платьями их женщины. Потрясенный Беспалый переступал спящих прямо в траве цыганских детей. На крыльце посапывал во сне посаженный на цепь дряхлый облезлый медведь. Переступив и его, Председатель шагнул в сени, поразившись огромности избы и толщине бревен, из которых она была срублена.

Свечи и лучины трещали по углам избы и ярко освещали горницу… Молодая цыганка топила печь. Повсюду на полу лежали равнодушные к гостю собаки: они знали вошедшего и даже не подняли на него лохматые головы.

Безумец развалился на овчине в окружении верных псов и неприкрыто скалился:

— За хлебом приехал? — спросил. — Зимой забирай, когда от голода будете подыхать!..

Задохнувшийся от такой наглости Беспалый даже и не нашелся, что ответить. Не нашел он ничего лучшего, чем покинуть горницу и хлопнуть за собою дверью. Вновь он оказался на крыльце и сел на ступени рядом со спящим неопасным мишкой, вдруг как-то мгновенно обессилев. Оказалось, что ржаные стебли были еще зажаты в его кулаке, он их разглядывал и морщил лоб. Долго он просидел так, равнодушный к уже раскинувшемуся над холмом звездному небу, пока, наконец, не забылся и не заснул. Но даже во сне его не отпускали от себя ржаные колосья, стегали его, он бегал по полю и купался в зерне, которое сыпалось из облаков, подобно дождю.

Утром Председателя разбудило фырканье лошадей. Табор снялся с места: внизу под холмом уже слышались колесный скрип и визги ребятишек, хлопали кнуты, уходящий табор пятнал лоскутами повозок дорогу.

Беспалый тоже оставил чертов холм, так ничего и не предприняв.