Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем

Жизнь, на которую так надеялся Натан, не сложилась, и вскоре у него развилась депрессия. В сентябре 2013 года в возрасте 44 лет – всего год спустя после последней операции по перемене пола – Верхелст подвергся эвтаназии, совершенной государством. В его родной стране эвтаназия законна, и соответствующие медицинские органы в Бельгии согласились с тем, что Верхелст может подвергнуться эвтаназии по причину «невыносимого психологического страдания». За неделю до своей смерти он организовал небольшую вечеринку для нескольких своих друзей. По слухам, гости танцевали, смеялись и поднимали бокалы, произнося тост: «За жизнь». Неделю спустя Верхелст отправился в университетскую больницу в Брюсселе и был убит при помощи смертельной инъекции. «Я не желаю быть монстром», – сказал он перед смертью[211].

Нетрудно представить, как последующие поколения будут читать эту историю с изумлением. «Выходит, система здравоохранения Бельгии пыталась превратить женщину в мужчину, потерпела неудачу, а затем убила ее?» Труднее всего осмыслить тот факт, что это убийство, как и операции, предшествовавшие ему, совершалось не из злобы и жестокости, а исключительно из лучших побуждений.

Конечно, случай Верхелста необычен во всем. Но на него важно обратить внимание – именно потому, что некоторые уроки, которые он нам преподает, мало осмысляются. Что такое транс? Кто такой транс? Что делает кого-то трансом? Уверены ли мы, что такая категория существует? Если да, то уверены ли мы, что осуществление физического превращения из одного пола в другой возможно? Или даже что это является лучшим способом справиться с головоломкой, которой все это является?

Среди всех тем, которые поднимаются в этой книге, и всех сложных проблем нашего времени ни одна не является настолько радикальной в смятении и домыслах, которые она вызывает, и столь опасной в требованиях, которые она выдвигает, как тема трансгендерности. Нет другой проблемы (не говоря уже о проблемах, касающихся относительно небольшого количества людей), которая так быстро достигла этапа, на котором целые страницы газет посвящаются новейшим достижениям в этой сфере и где постоянно выдвигается требование не просто изменить язык, но и создать науку вокруг этой темы[212]

. Дебаты из-за прав геев для некоторых людей разворачивались слишком быстро, но все же потребовались десятилетия на то, чтобы от принятия того, что гомосексуальность существует и с ней можно жить, прийти к легализации однополых браков. Напротив, тема трансгендерности приблизилась к догматичности в рекордные сроки. Консервативные министры в британском правительстве проводят кампании в пользу того, чтобы облегчить для людей процесс изменения их свидетельств о рождении и перемены пола при рождении[213]. Местные власти выпустили образовательные рекомендации, в которых говорится: для того, чтобы трансгендерные дети чувствовали себя более принятыми, учителя начальных школ должны объяснять детям, что «у всех гендеров», включая мальчиков, могут быть месячные[214]

. А в США в мае 2019 года был принят законопроект, который переопределил понятие «пола», чтобы включить в него «гендерную идентичность»[215]. Во всех случаях возникает одно и то же чувство. Среди безумия толпы, через которое мы сейчас проходим, тема трансгендерности подобна тарану – как если бы она было последним орудием, необходимым для того, чтобы сломать некую великую патриархальную стену. Британская организация, защищающая права геев, – «Stonewall» – вернулась с новой версией старого слогана на своей футболке. На ней написано: «Некоторые люди – трансгендеры. Смиритесь с этим». Но так ли это? И должны ли мы мириться с этим?

Что не является странным

Нужно отметить, что ничего особенно странного в том, откуда появился феномен «трангендерности», нет. Сейчас многие хорошие вещи объединены этим ярлыком. Словом «транс» стали – в последние десятилетия – называть целый ряд лиц, начиная с людей, которые время от времени одеваются как представители противоположного пола, и заканчивая теми, кто перенес полномасштабную операцию по смене пола. И лишь немного сбивает с толку тот факт, что некоторые аспекты трансгендерности куда более знакомы нам, чем другие.

Некоторые типы гендерной двусмысленности или гендерной флюидности не только существуют в большинстве культур – сложно даже представить себе такую культуру, которая не включала в себя или не допускала бы какого-нибудь вида тендерной двусмысленности. Она не является недавним изобретением. Как мы уже убедились, Овидий описал человека, который перемещался между двумя полами, в истории о Тиресии. В Индии есть хиджры – класс интерсексуалов и трансвеститов – знание о которых и принятие которых существует столетиями. В Таиланде катои – это женственные мужчины, которые по общепринятым представлениям не являются ни мужчинами, ни женщинами. А на острове Самоа есть фаафафине – мужчины, которые живут и одеваются как женщины.