Безупречная жена

– Ничего пока. – В отчаянии ее губы дрогнули, но она моргнула и решительно вздернула подбородок. – И поэтому мы решили обратиться к Генри.

– Генри?

– Генри Фортескью, мой нареченный! – Она поджала губы. – Уж он-то придумает, что делать.

– Хорошая мысль, по-моему. – Амброз вопросительно взглянул на Джеффри.

– Но есть одна трудность, – снова нахмурилась Катриона. Я не могу сама написать Генри, потому что тетя Тайсхерст глаз с меня не спускает. Нам и здесь от нее не скрыться, в эту минуту она наблюдает за нами из кареты. Я как раз говорила Амброзу, чтобы он написал письмо за меня.

– Уф… – Амброз тяжело переступил с ноги на ногу. – Уж я больше всех мечтаю вырваться из этой западни. Но… – Он умоляюще взглянул на Катриону. – На самом деле все не так просто. Как же я напишу вашему нареченному, чтобы он приехал повидаться с вами?

Катриона упрямо наклонила голову.

– И что тут такого…

– Вообще-то правда, – округлил глаза Джеффри. – Чертовски неловко получится.

– Именно, – торопливо поддакнул Амброз. – Так не годится – бедняга не поймет, что происходит.

Антонии удалось удержаться от улыбки.

– И правда, Катриона, лучше, если письмо будет написано вами.

Та вздохнула:

– Но как же я смогу – в этом все дело!

Никто ей не ответил. Антония предложила пройтись по аллее, и они двинулись вперед, усиленно ломая голову над проблемой.

– Музей! – Джеффри остановился точно вкопанный. Все повернулись к нему, и он улыбнулся, победно сверкнув глазами. – Я где-то читал, что в Музее есть столы для занятий студентов – приносишь с собой бумагу и ручку, а тебе за умеренную плату предоставляют стол и чернильницу.

Катриона так и просияла:

– Можно пойти туда прямо завтра… – Но тут же ее улыбка увяла. – Ничего не получится. Тетя Тайсхерст захочет пойти с нами.

Джеффри посмотрел на Антонию:

– А что, если?..

Антония поняла, что он имеет в виду, и вздохнула про себя. Оглядывая окрестности, она медленно проговорила:

– Только не завтра – это покажется слишком внезапным. Но можно будет договориться сходить в Музей послезавтра. Я слышала, что коллекцию мраморных статуй лорда Элджина никак нельзя пропустить.

Она перевела взгляд на Катриону и увидела, что ее слова произвели резкую перемену на ее лице. Мисс Даллинг искренне улыбалась и производила сейчас впечатление на редкость красивой девушки.

– Ох, мисс Мэннеринг… то есть Антония! – Катриона схватила ее за руку и крепко пожала. Я на всю жизнь буду вам самым лучшим другом. Это просто великолепная мысль.

Джеффри хмыкнул.

– Если только мы преподнесем все должным образом, – задумчиво протянул Амброз, – тогда они, наверное, разрешат. – Он повернулся к Катрионе: – Если сделаем так, будто я пригласил вас, а потом мы попросим мисс Мэннеринг и Джеффри составить нам компанию, это ослабит их подозрительность.

– Точно! Лучше и не придумать. – Окрыленная новой целью, Катриона одарила Джеффри и Антонию ослепительной улыбкой. – Я же сказала, что это судьба послала мне вас. Ведь случайностей на самом деле не бывает.

Спустя два дня Филипп прогуливался по Еросвенор-сквер и наслаждался полуденным солнцем. Он отметил, что на деревьях еще много листвы – золотисто-коричневой. Изменившийся цвет напомнил ему, что прошло уже достаточно времени с тех пор, как он приехал в Лондон. И сразу же закралась мысль, что время это он провел совсем неплохо.

Первые дни, конечно, были несколько напряженными, но после того, как Антония тверже встала на ноги, их общение протекало вполне гладко. Завтра начинается малый сезон, а это означает, что в течение нескольких недель им всем предстоит целая череда роскошных балов и приемов. Поскольку Антонию представят как племянницу Генриетты, никто не посчитает странным его постоянное присутствие рядом с ней. И если он пригласит ее на вальс, никто не посмеет в удивлении приподнять брови. Филипп мимолетно улыбнулся. Очень по душе было и то, что ждало его по возвращении домой, в Рутвен-Хаус. Он очень постарался сделать привычным их вечерний ритуал. В конце дня они с Антонией непринужденно устроятся в библиотеке, она – чтобы выпить свое молоко и поделиться с ним своими наблюдениями, а он – чтобы глотнуть бренди и понаблюдать, как пламя камина озарит ее лицо.

Поднимаясь по ступеням крыльца, он вдруг поймал себя на том, что широко улыбается. Одернув себя, Филипп придал лицу обычное бесстрастное выражение. Вездесущий Карринг отворил ему дверь и с почтительным поклоном принял перчатки и трость.

Филипп взглянул в зеркало на стене холла, нахмурился и расправил складочку на галстуке. Удовлетворенный теперь своим видом, открыл было рот.

– Мисс Мэннеринг и мистер Джеффри ушли в Музей, милорд.

Филипп закрыл рот, повернулся, пристально взглянул на Карринга. Затем прошел прямо в библиотеку.