Библиотека Наг-Хаммади

отличаются друг от друга самоопределения говорящей

и где односторонне восприятие слушающих,

неспособных увидеть единства в   противоположных

явлениях.

          Наконец, контрастность, подчиненная цельности,

есть и  в композиции памятника. Первая часть с  ее

противоположными определениями говорящей уступает

место заключительной, где речь держит единое.

Это еще одно проявление принципа, пронизывающего

"Гром": единства в противоположностях.

          Поэтому, отдавая должное Мак Раю и Киспелю,

чьи исследования во многом продвинули понимание

памятника, мы не можем во всем согласиться с ними.

Нам трудно принять интерпретацию Мак Рая, который

считал, что "Гром" написан в  духе апофатики, что

памятник провозглашает полную запредельность божества,

от имени которого ведется речь, и все самоопределения

первой части имеют в  виду не реальность,

но только мнения людей. Мы думаем иначе: и

первая часть, и  заключение говорят о  реальности, но

разных уровней. То начало, от имени которого ведется

в "Громе" речь, заявляет о  своем присутствии и  на

одном уровне -   во множестве противоположных явлений,

и на другом - лишенном этих контрастов. Это

уровни реальности, единые наличием одного начала.

"Я есмь" в сочетании с противоположными определениями

повторяется с первых же строк, "Я есмь то,

что одно существует",- слышится в финале произведения.

      Поэтому думается, нет оснований применительно

к "Грому" говорить о  "фундаментальной дуалистической

перспективе гностика" . Вырисовывается иная

картина. Двойственность мира человеческих ценностей,

которую в их единстве до поры до времени не

воспринимают люди, отвечает реальности первого

уровня, в котором являет себя божество. Эта реальность

существует, покуда она не осознана. С ее осознанием,

ее "заклинанием" появляется возможность

перехода к  реальности иного уровня, открываемой

"отрезвленными" людьми.

     Единство задается памятнику не только говорящей,

но и  людьми, на первом уровне - ошибающимися,

наставляемыми, прозревающими и на втором -

обретающими жизнь.

     Единство сообщает "Грому" и тема знания (незнания),

пронизывающая его. Самоопределения держащей

речь должны помочь слушателям узнать себя.

Это все та же властно заявляющая о себе в гностических

документах, основная для Апокрифа Иоанна

тема знания как самопознания. Напоминающий заклинание,

текст подчинен тому, чтобы направить людей,

раскрыть цельность того, что в их сознании разобщено

и противоречиво, перевести их на новую ступень

восприятия - реальности. В этой преобразующей читателя

установке памятника своеобразно отражается

его социальная природа.

     Если попытаться кратко определить суть и пафос

памятника, думается, можно сказать следующее. Это

очень далеко простирающаяся, образно выраженная

мысль о   единстве во множестве онтологических,

гносеологических, социальных, культурных противоположностей.

Причудливое сочетание в тексте кусков,

явно имеющих разные истоки, переплавка этого

разнородного материала в одном горне, приравнивание

многообразных образов и понятий друг другу -

в духе поздней античности, поклонения тысячеименной

Исиде, стремления Филона Александрийского сблизить

Платона и   Библию, обращения христианских богословов

к античной мифологии и  философии и т. д.

Эти явления принадлежат эпохе, когда памятник мог

существовать и  был переписан в собрание рукописей

Наг-Хаммади.

     Что же касается этого собрания, "Гром" не

одинок там. Божество, от имени которого ведется речь

в документе, в некотором смысле сродни Софии Эпинойи

из Апокрифа Иоанна. Разумеется, можно говорить

лишь о каких-то чертах сходства, подсказанных

неоднородностью этого образа, совместившего в себе

знание и незнание. Другой памятник из собрания иного

характера, чем Апокриф Иоанна, - "Толкование

о душе", где влияние христианских идей весьма ощутимо,

также напоминает "Гром" мучающейся своим

падением и  раздвоенностью главным действующим лицом

произведения -  душой: Несомненная близость,

отмеченная всеми комментаторами, есть у отрывка из

"Грома" с  двумя текстами из второго сборника НагХаммади

- пятым и четвертым. Как ни далеки могут

быть по своему происхождению эти памятники, для

определенного уровня сознания, в большей или меньшей

степени окрашенного влиянием гностического

умонастроения, для составителей сборников, их заказчиков

и читателей они обладали известным единством.

Недаром в  шестом сборнике вместе с "Громом" оказалось

несколько памятников, близких христианской

традиции, а также герметических, не говоря об отрывке

из "Государства" Платона. В этом пестром наборе

издателями английских переводов в   аннотациях к

текстам было справедливо отмечено влияние гностического

мировосприятия в идеях и образах .

     Упоминая о  связях "Грома", как феномена позднеантичной

культуры, с  документами, близкими по

времени, не стоит забывать о  жизни выраженных в

нем мыслей в будущем - даже таком отдаленном, как

Возрождение. Пусть мифологизирована речь памятника

и ведет ее некое женское божество, эта речь отстаивает

то единство мира, которое со временем вдохновит

и Фичино, и Джордано Бруно, и многих других.

 Гром. Совершенный Ум

 [13]

  (1)   Гром. Совершенный Ум.

  (2)   Я послана