Библиотека Наг-Хаммади

Те, кто ждал меня, берите меня себе. И не гоните

меня с ваших глаз! И не дайте, чтобы ваш голос

ненавидел меня, ни ваш слух! Да не будет не знающего

меня нигде и никогда! Берегитесь: не будьте

не знающими меня!" (13.2 - 15). Следующее за этим

самоопределение: "Ибо я  первая и  последняя"

(13.16) -  первое звено в длинной цепи подобных

высказываний, которые воспринимаются как поясняющие,

почему необходимо излагаемое знание слушателям.

        Хотя отдельные куски текста имеют, в  своих

истоках различную традицию, в   ткани произведения

они составляют некое единство. Разнообразные,

нередко поражающие своей противоречивостью самоопределения

имеют одну цель -   дать представление

о всеобъемлющей природе того, кто обращается с

речью: говорится ли об отношениях родства, о восприятии

людей, поведении, взят ли в самоописании космологический,

гносеологический или антропологический

аспект Думается, что далеко отстоящие друг от

друга определения связаны между собой отношением

"и... и...", а не "или... или...". Речь идет, при всем

многообразии проявлений, об одном всепроникающем,

всюду обнаруживающем себя начале.

      Не потому ли так органична связь говорящего

с теми, к  кому он обращается, первого - содержащего

в себе разные полюсы и  вторых -   столь же

неоднозначно относящихся к ведущей речь?

      Намеченному в  1 С: "Я почитаемая и презираемая.

Я блудница и святая" (13.16 - 18) - и т. д. есть

соответствие в  следующих затем обращениях к другим

(11 0). В  этих обращениях обрисовывается их противоречивое

отношение к  говорящей: "Почему вы, кто

ненавидит меня, вы, кто любит меня? Вы, кто отвергает

меня, признаете меня! И вы, кто признает меня,

отвергаете меня!" (14.15 - 20). Обращением к другим,

характером их восприятия вызван переход к  новым

самоопределениям (11 С): "И вы, кто говорит правду

обо мне, лжете обо мне! И вы, кто солгал обо мне,

говорите правду обо мне! Вы, кто знает меня, станете

не знающими меня! И  те, кто не знал меня, да познают

они меня! Ибо я знание и незнание" (14,20 -

27) .

      Для удобства рассмотрения композиции "Грома"

мы отделили блоки обращений и  самоопределений.

Но границы между ними нередко стерты. Уже в

11 С   самоопределения перемежаются обращением к

другим и   цепь заповедей продолжается дальше в

11 0: "Я твердость и я боязливость. Я война и мир.

Почитайте меня! Я  презираемое и  великое. Почитайте

мою бедность и мое богатство!" (14.30 - 15.1). И в

. самом блоке 111 0, в предупреждениях и запретах

внимающим, говорится о   произносящей речь, об

отношении к  ней: "Не будьте высокомерны, когда

я брошена на землю! И  вы найдете меня среди идущих.

И не смотрите на меня, (попранную) в  кучу

навоза, и  не уходите и не оставляйте меня, когда я

брошена. И  вы найдете меня в царствии" (15.2 - 9).

Но эти оброненные то тут, то там замечания говоряшей

о себе подчинены задаче наставить других, передать

им знание, изменить их. Блок 111 0 насыщен этим

обращенным к  другим самоописанием -   косвенным, а

отрывок 15.15 - 16 - и прямым ("Я же, я милосердна

и я немилосердна").

      Снова плавный переход от сочетающего в  себе

крайности восприятия людей в  111 0 к самоопределениям

111 С: "В самом деле, почему презираете вы мой

страх и  проклинаете мою гордыню? Но я та, кто во

всяческих страхах, и  жестокость в трепете" (15.22 -

27). Экспрессия нарастает, все отчетливее дает знать

о себе тема знания - незнания, с самого начала

связанная с  говорящей (13.13 -   15), вспыхивающая

и далее (14.23 - 27, особ. 26 - 27: "Ибо я знание и

незнание"), все глубже захватывающая текст,

      За новым самоопределением: "Я неразумна и  я

мудра" (15.29 -  30) -  следует IV 0 с вопросами к

слушаюшим, предваряющими расширенный ответ на

них говорящей в  IV С  о знании и   мудрости варваров

и эллинов ("Ведь я мудрость эллинов и знание

варваров. Я суд над эллинами и варварами" - 16. 3 -

6) .  Противоположности знание -  незнание сменяются

другими: жизнь - смерть, закон - беззаконие. (Отрывок

16.1 - 9 помимо прочего интересен сравнительно

редкими в   документах из Наг-Хаммади упоминаниями

таких реалий, как "Египет, эллины, варвары". Заметим

попутно, что Египет вторично упоминаетсл в  том же

сборнике, где переписан "Гром", в  "Асклепии".)

После ряда поворотов темы знания, как бы удаления

от нее ( "Я, я безбожна, и я, чьих богов множество".-

16.24 -  25), снова звучит: "Я немудрая, и мудрость

получают от меня" (16.27 - 29).

      В таких же контрастах повествуется и об отношении

к говорящей ее слушателей. В  их восприятии

она видит себя как в зеркале, недоумевая из-за искажений,

задавая вопросы "Почему... почему..." - и тут

же как бы отвечая на них чказанием на свое многообразие

в том или ином смысле.

      Следующее за испорченным местом Ч  0, частично

восстаиавливаемое, содержит советы, выраженные

таким же, что и  предыдущий текст, образным и  во

многом темным для нашего понимания языком. Это

наставления тем, к  кому обращена речь, наставления,

как обрести говорящую. И  образный строй "Толкования

о душе" ', и тем а детства в новозаветной традиции,

и многое другое напрашивается для сравнения. Но

даже если нечто подобное было у   истоков текста,