Билет на вчерашний трамвай

— Есть! — Генри заорал так, что у меня зазвенело в ухе. — Есть! У меня воспаление легких! Не рак, не малярия! А всего лишь двустороннее воспаление!

Напряжение, не отпускавшее меня несколько дней, вдруг сдулось, как воздушный шарик.

Я засмеялась и заплакала одновременно.

— Дим, ты как в том анекдоте… Когда из лаборатории выходит мужик с бумажкой и плачет: «Все, это конец. У меня СПИД», за ним второй, тоже в слезах: «Пойду утоплюсь, у меня СПИД», а за ними третий выскакивает, бумажку свою целует: «Ура-ура! Сифилис!»

— Ксень, если б ты только знала, как я боялся…

— Я? Да если б только ты знал, как я боялась. Теперь уже могу тебе признаться: я смертельно боялась потерять тебя…

— Ну все, родная, теперь можешь спать спокойно. Диагноз поставили и меня тут уже начали усердно лечить. Знаешь, температуры уже нет, и я сегодня поел.

Я достала из-под футболки цепочку с крестиком, приложила его к губам.

— Слава тебе, Господи… Ты что-нибудь еще поесть хочешь? Тебе привезти что-нибудь?

— Не надо, Ксюш, не траться. У меня всего полным-полно. Ты сегодня ко мне приедешь?

— Обязательно, солнце. Но попозже. Тут небольшие дела по работе.

— Хорошо. Я буду тебя ждать. И… Я люблю тебя, маленькая.

— Я тебя тоже. До встречи, Димуль.

Таксист остановился у моего дома. Расплатившись, я вышла из машины и набрала номер Руслана.

— Русик, ты где?

— Как договаривались, в кафе у дороги. Ксень, я тут кофе с чебуреком…

— Забей. Щас оплачу. Жди, через минуту буду.

Забрав у Руслана пакеты с документами и оплатив его счет, я протянула ему тысячу рублей.

— Держи. Спасибо за помощь. И вот такой вопрос сразу: будешь у меня работать?

— Спасибо, Ксень. Конечно, буду. Как откроешься — звони, приеду. И ребят еще приведу, если нужно будет.

Дома я бросила пакеты в угол, не снимая обуви, прошла на кухню, открыла морозилку, вытащила оттуда бутылку водки, плеснула себе в кружку и залпом выпила. Потом посмотрела на часы и позвонила Мартынову.

— Ты где?

— Скоро буду.

— Я не спрашивала тебя, когда ты будешь. Я спросила, где ты.

— У метро уже. Буду через пять минут. Шуба звонил?

— Да.

— А…

— Всё. Подробности потом. Жду.

Еще полчаса у меня ушло на разговоры с Сережкой, обсуждение деталей и раскладывание по кучкам денег. Нужно было купить готовую фирму с пакетом документов и бухгалтерским сопровождением и кассовый аппарат, нужны были деньги на аренду офиса и покупку мелкой бэушной офисной техники. После тщательных подсчетов выходило, что денег, взятых у Шубина, нам не хватает.

— Ничего, возьму кредит, — подытожила я и хлопнула Сережку по плечу. — Езжай домой, отдыхай. Завтра я тебе позвоню. А сегодня меня не трогай, мне еще в больницу нужно. Блин, где бы сил взять, а?

Сережка встал, по-братски обнял меня.

— Ксень, я тобой горжусь. Я бы так не смог…

— Смог бы. Если б тебя обстоятельства раком поставили. Дай Бог, чтоб у тебя такого не было. Ну все. Дуй домой.

Закрыв за Мартыновым дверь, я снова плеснула себе водки, выпила, вышла на улицу и поймала такси:

— Метро «Волжская», пятьсот.

— Садись.

На часах было два часа дня. Успеваю.

Я вошла в палату, и наклонилась к Димке за поцелуем.

— Мне уже намного лучше, правда! — Генри отложил в сторону книжку и приподнялся на локтях: — Два раза сегодня ел, температура тридцать семь и три.

Я присела на край койки и взъерошила Димке волосы.

— Это самая приятная новость за весь сегодняшний день. Кстати, я тебе тут чистое белье принесла, папины спортивные штаны и свитер теплый. У вас тут холодно очень.

— Спасибо, Ксюш. Слушай, а ты мне сигарет не купила?

— Купила. Но не отдам, пока не поговорю с Марчелом. Если он скажет, что нельзя, — прости, но не дам.

Димка фыркнул:

— Смешная… Будто я тут сигарету не смогу стрельнуть. Так какая тебе разница?

— Большая. И ты не будешь ни у кого стрелять, если я попрошу. Так, давай переодевайся в чистое, грязное кинь в пакет, я постираю. А я пока пойду к Марчелу схожу.

Обратно я вернулась минут через пятнадцать и протянула Генри пачку сигарет.

— Бери и ничего не спрашивай.

Он обрадовался, как ребенок.

— Ой, спасибо! Пойдем, покурим?

На лестнице было темно.

— Что там у тебя с работой? — спросил Генри, жадно затянувшись.

— Ничего. Все в порядке.

— С Шубиным своим разобрались?

— Ага. Я его сегодня кинула почти на сто штук.

Генри поперхнулся и долго откашливался. Я молчала.

— Ты?! Кинула?!

— Я. Кинула. Выбора не было.

— А дальше что?

— Дальше откроем с Сережкой свою фирму. Будем работать сами на себя. В жопу всяких Шубиных. Сами с волосами.

Димка затушил окурок, подошел ко мне и вдруг крепко, до боли, обнял.

— Бедная ты моя девочка… — шептал он, целуя мои волосы. — Да что ж ты все одна-то, а? Да еще я, дурак, свалился не вовремя… Знаешь, мне порой так стыдно бывает… Вроде я же мужик… А на деле выходит, что по сравнению с тобой я девка сопливая… Ты у меня очень, очень сильная.

Я легонько оттолкнула Генри и поправила волосы.

— Я тебе сейчас тайну одну открою. Я не сильная. Я — страшное ссыкло. Все, что я в своей жизни сделала, — от страха. А было б у меня все шоколадно — я бы и пальцем не шевельнула, а свалила бы все проблемы на тебя.

Димка посмотрел мне в глаза.