Билет в 1812 (СИ)

На том и порешили. На следующий день, так и не обнаружив постер с портретом Зинаиды, всей компанией отправились в музей Пушкина на Волхонке. Выставка французской живописи 19 века всё ещё функционировала. Дождались одиннадцати часов и первыми вошли в выставочные залы.

— Давай, скорее, нигде не задерживайся, — поторопила Женевьева, — мы всё тут уже видели, а нам нужен Зинкин портрет. Вот он, долгожданный зал. Я замерла в ступоре: портрета на стене не было. Подойдя к смотрительнице, поинтересовалась, куда пропала картина. Старушка с изумлением посмотрела на меня и сказала, что в этом зале никаких портретов и в помине не было.

— Вы, наверное, видите, здесь выставлена лишь пейзажная живопись, а портреты в соседнем зале.

Поблагодарив смотрительницу, поспешили в указанном направлении. Опять ничего. Мы же видели картину. Сначала она исчезла из музея 1812 года, затем появилась в музее Пушкина, и вот, снова исчезла. Остаётся догадываться, что история сделала новый виток. Ведь Мишель попал в будущее, а Зинаида осталась там, в Москве 1812 года. Теперь у нас ещё одна цель, вернуть Мишеля в его время и воссоединить с нашей подругой. Будем действовать.

На всякий случай посетили музей 1812 года, из которого Сергея с Мишелем удалось увести с большим трудом. Они увидели привычные для них предметы и даже выявили некоторые неточности в описании ряда экспонатов.

Домой вернулись лишь ближе к вечеру, поужинали, а я отправилась к соседу с просьбой отвезти нас за город. Валентин с радостью согласился и уже на следующий день его авто ожидало нас у подъезда. Доставив нас к месту, Валентин поинтересовался, подождать ли нас. Я сказала, возможно, задержимся до вечера. Сосед согласился, заявив, что дома жена опять пилить будет, а тут он прогуляется, в парке нас подождёт.

До усадьбы решили пройтись пешком. Дойдя до музея, выяснили, что тот наконец-то заработал. Сергей упросил нас зайти внутрь, ему захотелось побывать у себя дома. Слава богу, в залах были старушки-смотрительницы, директор, как я узнала, уехала по делам в Москву. Так что Сергея никто не сможет опознать. Войдя внутрь, он уверенно переходил из зала в зал, всё для него было знакомым. Увидев портрет маленькой девочки, смахнул набежавшую слезу:

— Это младшая сестрёнка, Леночка. У меня ведь три сестры и два брата. Я старший в семье. Где-то теперь они? Когда я уезжал из дома, отец хотел вывести семью в Петербург, где у нас дом на Садовой. Успели ли они уехать?

Я вот случайно в Москве задержался, поехал за батюшкиной сестрой, чтобы привезти её к нам в имение, но не успел. Войска Наполеона уже заняли столицу, а тётушку я так и не нашёл. Слуги сказали, что ещё накануне с семьёй та выехала из Москвы, а вот куда, никто не знает. Меня, как и вас, задержали на улице, когда я пытался выйти из города, и объявили виновным в организации поджогов. А вот здесь хранились матушкины драгоценности, — Сергей Павлович указал на секретер, — его батюшка в Италии заказал. Есть тут маленький секрет. Средний ящик чуть меньше других. Если вынуть его, то можно обнаружить тайную пружину, на неё следует нажать, чтобы открылась задняя стенка. Вот за ней-то и были спрятаны ценности.

Тут Сергей переменился в лице.

— Что с тобой? — взволновалась Женевьева.

— Если я нашёл матушкины драгоценности в секретере, то, скорее всего она их не успела взять или же не смогла. Значит, с ней что-то случилось!

— Подожди переживать раньше времени. Возможно, драгоценности положили на место уже после окончания войны, когда твоя семья вернулась в имение.

— Я об этом не подумал. Тогда почему они до сих пор хранились в тайнике?

— Вот вернёмся обратно домой, тогда всё и узнаем, — успокоила своего жениха Женевьева.

— Хватит, пошли в церковь, — видя, что Сергею больно вспоминать прошлое, я поторопила своих спутников.

Вскоре мы покинули усадьбу и направились к намеченному объекту. Как это не покажется странным, двери церкви оказались на запоре. Безуспешно постучав в дверь, спустились по ступенькам вниз, увидели старушку, направлявшуюся к нам.

— Чего это вы тут шатаетесь? — начала она без предисловий.

— Нам бы священника увидеть.

— Ах, батюшку Арсентия.

— Его самого.

— Так нет его.

— Как нет?

— Уехал в город. Ироды какие-то икону вчера украли. Так вот он в полицию и поехал. А вам-то он зачем?

— Да вот хотели, — выступила вперёд Женевьева, — договориться о дне венчания.

— Тогда ждите, скоро, наверное, вернётся. Уехал часа три назад. Пойдёмте со мной, почаёвничаем.

Мы прошли со старушкой и за чаем дождались отца Арсентия, оказавшегося довольно молодым мужчиной лет тридцати пяти.

— Батюшка, — обратилась к нему старушка, — вот к вам, — указала на нас, — прибыли, договориться о венчании хотят.

— Благое дело, — приглашая нас в церковь, произнёс священник, — пойдёмте, посмотрим, на какой день вас записать.

Мы вошли внутрь. Убранство церкви было более чем скромное.

Увидев мой взгляд, отец Арсентий пояснил, что недавно закончилась реставрация здания, а внутри еще не всё закончено и, если нас что-то не устраивает…