Биологическая опасность

– Поначалу противился, что его дочь общается с иностранцем, а потом смирился. Ну а когда я узнал, что Адель стала стюардессой, то я, как дурак, пошёл не в Бундесвер, как того хотел отец, а уехал во Францию, устраиваться в Эйр Франс. Им как раз нужен был немецкоговорящий на европейские рейсы. Но оказалось, что Жером, узнав про меня, добился того, чтобы я летал как можно чаще с Адель. Хотел, чтобы мы или сплотились, или разошлись.

– Что отец сказал?

– Сказал, чтобы я не возвращался домой, пока я не пройду путь солдата. У нас традиция. Почти все из нашего рода служили.

– А есть исключения, помимо тебя?

– Да. Мой прадед должен был служить в Вермахте, но он бежал в Англию, и вернулся только тогда, когда ваши… ну, то есть русские, заняли Берлин.

Мда… Что-то мне это напоминает… Моя память услужливо подкинула тот русский сериал про пилотов, о котором я рассказал Сельчуку в небе над Москвой. Но там пилот сам пришёл в компанию из армии и по ходу дела влюбился в дочку командира, стюардессу. А тут стюард целенаправленно покинул родную страну, поругался с семьёй, нарушил семейную традицию во второй раз, но добился своей цели.

– Герр Гоффман, а вы как со своей невестой познакомились?

– Просто. Наш старший бортпроводник, Хельга – наш общий знакомый, вот и познакомила нас. Она тогда была байкером, но после аварии, в которой едва не погиб её друг, впала в депрессию, сразу скажу, спустя пару пару лет он всё же погиб, и Хельга решила познакомить нас. Я тогда как раз приехал на каникулы домой, и она сказала прийти в Зарядье, это парк у нас в центре Москвы. А потом… Я выучился, мы съехались, года три назад это было, а теперь мы собирались официально заключить брак.

– Почему собирались… Я понял.

– А вы?

– Мы… я не знаю. Я ей даже не сказал, что люблю её.

– Давай, скажи.

– Если я скажу, Жером выбросит меня из самолёта! – в голосе соотечественника я уже чувствовал нотки паники. – А ты как добился благословения родителей твоей невесты?

– Просто. Мы поговорили, они согласились, что я буду хорошим мужем, и спросили, когда и где будет свадьба. И всё. Так что… иди и скажи ей.

– Н…Нет. Нет, герр Гоффман! Я не могу!

– Не можешь или не хочешь? – прикрикнул я на него так, чтобы нас никто не слышал.

– Я  не знаю.

– Ладно, сделаем иначе.

Я давно заметил, что если мне говорить по-немецки чуть выше, то мой голос будет похож на голос Хайнца.

– Адель! Жером! Быстрее сюда! – крикнул я по-немецки голосом, отдалённо похожим на голос Хайнца.

Он попытался что-то сказать, но я сразу заткнул ему рот, намекнув, чтобы он помолчал.

Через минуту к нам подбежали двое Кавелье, и я сказал им по-английски:

– Тут Хайнц хочет кое-что сказать вам обоим. – я повернулся в сторону Хайнца и сказал ему по-немецки – Ну давай, дерзай.

Я отошёл к аварийному выходу и стал смотреть, как Хайнц собирается сказать то, чего он боится сказать больше всего. В какой-то момент он посмотрел на меня, и я кивнул. В итоге, он начал по-французски.

Так как я не знаю французского, я мог понять только отдельные слова и местами фразы, но отдалённо понимал, что он рассказывал про свои ощущения от первой встречи, потом он обратился к Жерому. О чём они говорили, я не понял, потому что они говорили очень тихо, ну и потому что как я сказал, французского я не знал. Здесь я даже выражение лица не мог понять. Через несколько секунд он улыбнулся, и Хайнц сделал то, чего ни я, ни уж тем более Жером, вообще не ожидали. Он просто встал на одно колено, и достал какой-то небольшой тряпичный пакетик, из которого он извлёк обитую каким-то велюром коробочку, раскрыл её, и по-английски сказал:

– Адель, ты согласишься оказать мне честь и стать моей супругой?

У меня челюсть отвисла от такого. Он давно планировал это, и видимо, осуществил бы свой план, не вмешайся нашествие регенератов.

Она около минуты постояла ошарашенной. Жером уже хотел подойти к Хайнцу, явно намереваясь реализовать свою угрозу, но я его быстро остановил, отрицательно покачав головой.

И вправду, через несколько секунд Адель сказала, что согласна, и в ту же секунду, прыгнула в объятия Хайнца.

Когда они успокоились, то Жером позвал нас обратно к общей беседе. Вернувшись, он сделал объявление на английском, чтобы его поняли все.

– Мадам и Месьё, я должен сделать объявление. Дело в том, что на нашу землю вторглись немцы…

Чего? Я не понял, он прикалывается, или говорит это абсолютно серьёзно?

– … И пленили мою дочку. И так, я представляю вам заготовку новой ячейки общества – Хайнца и Адель.

Через несколько секунд показались и они. Они держались за руки, словно собираясь выкинуть что-то к чёрту. Надеюсь, не меня.

– Герр Хоффман! – обратился ко мне Хайнц по-английски, чтобы все это услышали и поняли. – Теперь вы обязаны прийти на нашу свадьбу свидетелем!

– Хорошо. Я приду, но только если вы придёте на нашу… – последнее слово я сказал как-то трагично. – …когда-нибудь.

– А чего это когда-нибудь? Завтра тебе же в город? Вот тогда и зайдём в ЗАГС, попросимся зарегистрироваться! – воскликнула Лена по-русски. Она уже была навеселе, впрочем, как и все, кто тут находился.