Битва на Калке. 1223 г.

Данный отрывок, по мнению Б.М. Клосса, изобилует анахронизмами и неточностями. Княжения Мстислава Мстиславича в Галиче и Мстислава Романовича в Киеве относятся не к 1209 г., а к более позднему времени, притом что эти князья не воевали между собой. В «Повести временных лет» под 984 г. упоминается воевода Волчий Хвост, живший в X в. при князе Владимире Святославиче[75]. Река Почайна не являлась пограничной, поскольку протекала в современном Киеве. Подобное вольное обращение с историческими фактами характерно для фольклорных произведений и свидетельствует о бытовании в XVI в. цикла сказаний об Александре Поповиче, большинство из которых до нас, по-видимому, не дошло.

Следующей ступенью эволюции нашего героя стала былина «Алеша и Тугарин», в которой он превратился в фольклорный персонаж.

Более поздние работы на эту тематику мало что добавили к взглядам Д.С. Лихачева о мифологичности фигуры Александра Поповича. Они были поддержаны С.М. Прохоровым, увидевшим явные параллели летописной повести о битве на Калке и былиной о «гибели» богатырей. И там и там действует некто по прозвищу Попович, при этом в летописи он назван Александром, а в былине народным именем Алеша[76].

С.В. Алексеев практически повторил выводы Ю.И. Смирнова и В.Г. Смолицкого, отметив, что на рубеже XV–XVI вв. происходит начало сближения исторических припоминаний о персонаже с образами русских былин. В Никоновской летописи Александр Попович впервые представлен и как современник князя Владимира, и как герой начала XIII в. В троицком «Сказании об Александре Поповиче» середины XVI в. он действует в столь же вневременном легендарном пространстве удельной Руси. К XVII в., когда впервые была сделана запись былинного сюжета об Алеше Поповиче и Тугарине Змеевиче, он окончательно преобразился в один из центральных былинных образов[77]

.

Но каким образом реальный Александр Попович, живший в начале XIII в., оказался связанным с былинной традицией? Чтобы понять это, необходимо напомнить, что историки Древней Руси всегда находились под влиянием окружающего их научного общества.

В XIX в. ученый мир открыл для себя удивительный мир русских былин. Впервые термин «былины» был введен русским этнографом И.П. Сахаровым (1807–1863) в сборнике «Песни русского народа»[78]

. По свидетельству современников, эта книга произвела необыкновенное впечатление на тогдашнее образованное общество и термин «былина» прочно закрепился в русском языке. Народное же название этих произведений — старина, старинушка, старинка. Именно это слово использовали сказители. Былины изначально создавались, чтобы их пели. В древности они исполнялись под аккомпанемент гуслей, но со временем эта традиция отошла в прошлое, и во времена, когда к ним обратились собиратели, былины напевались без музыкального сопровождения.

Массовое открытие былин произошло благодаря фольклористу П.Н. Рыбникову (1831–1885). Он происходил из московских купцов-старообрядцев, в 1854–1858 гг. был студентом историко-филологического факультета Московского университета, а после его окончания по рекомендации известного славянофила А.С. Хомякова (1804–1860) отправился в Черниговскую губернию для изучения раскола и записи песен. Там неожиданно он был арестован и сослан в начале марта 1859 г. в Петрозаводск, где в конце мая был определен в штат Олонецкой губернской канцелярии.

Тогда же П.Н. Рыбников, пользуясь своими служебными разъездами, стал собирать преимущественно в Заонежье и Каргополье былины и старины. В 1859 г. он лично записал 165 текстов на 50 сюжетов былин от тридцати народных сказителей. За одну поездку в мае — июне 1860 г. им были записаны 80 былин от крупнейших певцов того времени. В 1861 г. вышел первый том «Песен, собранных П.Н. Рыбниковым», за которым последовал второй[79]

.

Первым впечатлением ученого мира было изумление. Оказалось, что рядом с Санкт-Петербургом обнаружилась активно бытующая живая былинная традиция. Вместе с тем высказывалось и недоверие, памятуя известный случай, когда шотландский поэт XVIII в. Джеймс Макферсон «прославился» находкой поэм древнего сказителя Оссиана и «переведенных» им с гэльского языка, а на деле написанных им самим, что впоследствии вызвало грандиозный скандал.

Поэтому в третьем томе П.Н. Рыбников напечатал «Заметку собирателя», в которой подробно рассказал о своих странствиях по Олонецкому краю, как был открыт им былинный эпос, как он разыскивал певцов, которых перечислил поименно, с указанием их местожительства и прочего[80].