Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Бой шел уже более трех часов, а ушедшие неизвестно куда обходные колонны русских войск не появлялись. В результате Милорадович с пятью батальонами вел тяжелейший бой, в то время как 90 % русских сил не были задействованы вовсе. На поле боя прибыл адъютант главнокомандующего граф Тизенгаузен – талантливый офицер, который послужил для Толстого прототипом знаменитого Андрея Болконского. Тизенгаузен был женат на дочери Кутузова и пользовался его полным доверием. Милорадович поручил ему «часть расстроенной линии», как он сам докладывает в своем рапорте. Русские войска контратаковали и снова отбили злосчастную деревню. Граф Тизенгаузен, «остановив идущих назад рассеянных людей, примкнув оных к батальону, опрокинул наступающего неприятеля и отбил обратно взятую им пушку»[529]. Однако, судя по всему, успех был недолгим, и деревню пришлось все-таки уступить.

Совершенно не ясно, что делал в это время генерал Штрик, которому в конечном итоге была поручена часть обходящей колонны, направленная по короткому пути во фланг французов. Его рапорт абсолютно туманен, не ясно ни когда он выступил, ни куда он пришел, ни что толком он сделал. Но, судя по всему, часть Нарвского полка (один или два батальона – неясно), а также часть 8-го егерского показались наконец на фланге французов в горах. Видя талант и мужество Тизенгаузена, Милорадович послал блистательного офицера на русский правый фланг в горы. «Граф Тизенгаузен, приведши все в порядок по местоположению больших гор, лесов и ущелин, собрав рассеянных и назад идущих людей, с присланным Нарвского мушкетерского полка подполковника Раковского баталионом и осьмого егерского полка отряженным тогда подполковника Иванова баталионом, сбил неприятеля с гор и занял прежнюю нашу позицию…»[530]

Выдающиеся французские военные историки Аломбер и Колен, собравшие гигантскую документацию по войне 1805 г., рассказывая о северном, «горном» фланге, говорят, что 2700 солдат 4-го легкого, а также части 100-го и 103-го линейного сражались здесь с 2600 солдатами генерала Штрика. Судя по всему, самого генерала Штрика на месте не было, а из его войск пришло не более двух-трех батальонов. Это, правда, еще не значит, что русских солдат здесь было намного меньше, чем французов, так как в горах сражалась и часть отряда Милорадовича.

К трем часам после полудня, несмотря на все усилия Тизенгаузена и Милорадовича, русские войска начали отходить к Штейну. Только здесь на помощь истекавшим кровью русским батальонам пришла часть резерва. Во-первых, в дело вступили две пушки, поставленные непосредственно у ворот городка, – они встретили французов картечным огнем, во-вторых, генерал Эссен широким жестом выделил из своих войск один батальон (!) Новгородского мушкетерского полка, который был направлен для действия на склонах гор. В результате, как легко можно предположить, атака корпуса Мортье приостановилась, а еще через некоторое время бой стал вообще затихать.

Обе стороны были истощены. Таландье написал в своем рассказе: «В тот момент, когда усталость и голод нас уже совсем измучили, мы увидели неприятеля, отступающего на Штейн. Тогда мы смогли наконец вздохнуть»[531]. Перестрелка постепенно слабела, и между тремя и четырьмя часами дня бой вообще прекратился. Генерал Газан отдал приказ полковникам выставить боевое охранение, а войскам располагаться на биваках. В это время года темнеет быстро, и поэтому солдаты должны были иметь хоть немного времени, чтобы запасти дров для бивачных костров.

Таким образом, удивительное сражение заканчивалось. Удивительное потому, что из всей русской армии в этом бою принимало участие от силы 10 батальонов и несколько эскадронов, то есть ровно столько, сколько было войск в рядах дивизии Газана. Остальные части русской армии исчезли. Рассчитывая атаковать изолированную французскую дивизию со всех сторон превосходящими силами, русские генералы оказались сами в сложном положении. Одна обходящая колонна пропала, а из другой до поля боя добралось лишь несколько батальонов. В этой ситуации понятно также, почему Кутузов не употребил свой резерв. Он сохранил его до выяснения обстановки. Обе стороны сражались с большим мужеством и упорством. В результате потери с обеих сторон были крайне тяжелыми.

С самого начала боя Мортье послал офицеров к дивизии Дюпона, чтобы они передали ему распоряжение ускорить марш и как можно быстрее прийти на поле сражения. Однако, если Кутузов недоумевал по поводу исчезновения Дохтурова, Мортье не менее ломал голову над тем, где же находятся войска Дюпона. В четыре часа, когда бой уже окончательно затих, маршал не выдержал: он взял с собой два взвода драгун и в галоп помчался в сторону Дюренштейна навстречу Дюпону, чтобы самому лично разобраться в происходящем. Едва маршал проскакал Дюренштейн, впереди показались какие-то войска, раздались крики и выстрелы. Колонна Дохтурова появилась наконец на поле сражения.