Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Михайловский-Данилевский в своей «Истории войны 1805 г.» назвал этих драгун «конными гренадерами». Это интересное свидетельство. Оно, возможно, основывается на информации, которую Михайловский-Данилевский получил от кого-то из участников боя. Дело в том, что первая рота каждого драгунского полка армии Наполеона носила меховые шапки. Вполне понятно, что русские офицеры приняли их за конных гренадер. Но меховые шапки носила только одна рота из восьми, которая обычно шла в голове полка. Вряд ли, если бы полк шел развернутым строем, среди подавляющего большинства касок можно было бы рассмотреть несколько десятков меховых шапок. Судя по всему, рельеф местности был так труден для действий кавалерии, что в надвигавшейся темноте можно было двигаться и атаковать только колонной, вводя в дело лишь несколько десятков впереди стоящих кавалеристов.

Вслед за гренадерами Удино и драгунами медленно продвигались вперед дивизия Сюше против левого фланга русских и дивизия Леграна против правого фланга. Столкновение с этими войсками на той позиции, на которой Багратион располагался в начале боя, уже не произошло. Генерал Ермолов очень верно передал суть происходящего в своих мемуарах: «…Двинулись отовсюду неприятельские колонны. Невозможно было ни минуты терять времени, и князь Багратион приказал начать отступление… В трех верстах позади арьергарда простирался глубокий ров, через который трудна была переправа. Кавалерии приказано немедленно перейти за овраг, дабы прочих войск не остановить в отступлении… На левом крыле происходило величайшее замешательство. Генерал-майор Селихов имел неосторожность распустить людей за дровами и за водою и терял время в ожидании их. Они большею частию достались в плен, и полки, отсутствием их ослабленные, окружены были большими силами»[623].

Таким образом, на той позиции, на которой первоначально находился Багратион, его войска отразили только атаку двух батальонов первого гренадерского полка дивизии Удино, а его артиллерия подожгла деревню Шенграбен. После того как к русским линиям стали приближаться колонны дивизии Удино, за которыми продвигались Сюше и Легран, отряд Багратиона немедленно начал отступление. Необходимо добавить, что в этот момент на левом фланге русских произвел контратаку Павлоградский гусарский полк[624]

. Так же как и французской кавалерии, русским гусарам было очень трудно действовать на пересеченной местности. Атака павлоградцев закончилась безуспешно, а самому полку пришлось отходить окольными тропами. На этом, собственно говоря, «организованная» часть боя завершилась. На поле сражения опустилась ночная тьма.

Теперь все усилия русских полков были направлены только на то, чтобы отступить в северном направлении. Французы же могли употребить лишь часть своих сил, так как основная масса войск осталась далеко позади и не имела никакой возможности догнать в темноте отходящие русские части. «Ночная тьма посеяла путаницу в ряды сражающихся, – отмечено в журнале дивизии Удино. – Отныне самые лучшие маневры стали бесполезны. Солдаты действовали неуверенно, боясь открыть огонь по своим. Продвигались вперед на ощупь, но время от времени закипали кровавые стычки…»[625]

А вот что рассказывает генерал Вальтер: «Я отдал приказ атаковать. 11-й драгунский полк произвел несколько довольно удачных атак и взял 300 пленных. Однако со всех сторон на нас сыпались пули, как от своих, так и от чужих, убивая людей и лошадей. Русские смешались с нашими, отбиваясь штыками… Темнота усиливала ярость сражающихся, и противник поспешно отступал, потеряв много людей пленными и убитыми»[626].

Особенно ожесточенный бой закипел вокруг деревни Грунд. Когда головной полк из дивизии Удино под командованием майора Брайера вошел в деревню, он поначалу не встретил никакого сопротивления. Но когда гренадеры в темноте проникли на улицы деревни, они были внезапно атакованы со всех сторон: «Русские с криками выскочили из домов, где они сидели в засаде, и атаковали со всей яростью, – говорится в рапорте дивизии Удино. – Начался жестокий рукопашный бой. Затихла ружейная стрельба, и только штык решал, за кем останется поле сражения…»[627]

Если в деревне шло жестокое побоище, то вокруг нее в темноте сталкивались отряды, открывая огонь по своим. Во многих французских источниках упоминается о том, что русские использовали военную хитрость. В первых рядах стояли офицеры, хорошо говорящие по-французски. «Двигаясь навстречу колонне, которая перерезала им отступление, они кричали: “Что вы делаете, вы стреляете по своим, мы французы!..” Другой русский батальон использовал ту же хитрость. В момент, когда их атаковали, оттуда раздался крик: “Это свои, не стреляйте!” Французские солдаты остановились и получили в упор смертоносный залп. Возмущенные таким коварством, они с яростью устремились на русских и перебили всех до одного»[628].