Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации

«В 1921 году секретарь Сиббюро ЦК В.Н. Яковлева назвала ликвидацию „красного бандитизма“ первоочередной задачей коммунистов Сибири, –

пишет Тепляков.

 – Циркуляр Полпредства ВЧК по Сибири от 14 августа 1921 года констатировал, что „проводниками красного террора на местах являются политбюро и милиция“, которые „арестованных редко (!) доводят до места, по дороге „при попытке бежать“ расстреливают“. Также отмечалось, что „арестованные, освобожденные из ЧК, на местах убиваются“. Далее следовали страшные примеры: в Минусинском уезде крестьянами было „убито 9 спецов земотдела“, а „политбюро, милиция, секретарь укома и начальник гарнизона арестовывают зажиточных крестьян и расстреливают“; в Мариинском политбюро „все арестованные кулацкие элементы и контрреволюционеры были удавлены“».

К тому времени гуманизм центральной власти по отношению к своему аппарату окончательно иссяк. Из Москвы принялись закручивать гайки, требуя над беспредельщиками беспощадного революционного суда. Местная власть оказалась между ключом и этой самой гайкой, т. е. между строгими приказами остановить беспредел и риском получить у себя под боком восстание «красных партизан». Решали эту задачу по ситуации, и закон здесь играл далеко не ведущую роль. Приходилось изобретать какое-то промежуточное судопроизводство, сложный гибрид закона и революционной совести. Как это было, показывает одно из дел, приведенных Тепляковым в качестве примера цинизма и беспредела властей:

«25 ноября 1920 года Канский уком РКП(б) рассмотрел вопрос о массовых „самочинных расстрелах“ в уезде. Характерны вопросы, заданные зампредом Енисейской губЧК Я.М. Банковичем, особенно насчет „технических“ аспектов убийств: „Сколько расстреляно, впечатление от расстрелов, кто расстрелянные, техника расстрела?“ Не менее характерны и ответы председателя Канского уисполкома В.Г. Яковенко: „Ингаш – 5, Нишино – 4, Тасеево, Шеломки и Рождественское – до 60 (чел.). Впечатление самое хорошее. Кто. В Тасеево – лица с уголовным прошлым и монахи, в Шеломках – б. офицеры и священник, в Рождественском – интеллигенты, часть крестьян-дружинников Колчака и бывшие офицеры и уполномоченные Губкохоза. В Рождественском за селом расстреляны и сожжены. …Этим всем саботажникам показано, что с ними много считаться не будут. Эти самочинные действия сделаны комячейками, исполкомом и милицией в контакте“. Уком постановил передать дело о расстрелах на рассмотрение губкома РКП(б), отметив, что „ячейки Р.К.П. не могли поступить иначе, так как вопрос стоял в плоскости: или МЫ, или ОНИ“.