Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации

Известно, что зимой и весной 1922 года в республике голодали более 22 миллионов человек. 14 миллионов получали помощь, оказанную правительством и международными организациями, которая давала им возможность продержаться. Надо полагать, из оставшихся без помощи 8 миллионов умерли не все, но и из получавших помощь не все выжили – ослабевших людей косили болезни. Вроде бы в ЦСУ называли 5 миллионов человек, но неофициально, официальная цифра была в один миллион.

Как собирали продналог в 1921 году, трудно даже представить – но все-таки удалось собрать 233 млн пудов хлеба да 166 млн купили за границей, расплачиваясь всем, чем было можно. Голодающие губернии получили 85 млн пудов зерна на питание и 53 млн для посева. Было организовано общественное питание на 3 250 000 человек.

Неожиданно большую помощь страна получила из-за границы, и, что удивительно, основная ее доля пришлась на Соединенные Штаты – притом, что США признали СССР только в 1933 году. Благотворительная организация под странным названием «Американская Администрация помощи» (АРА), которой руководил тогдашний министр торговли и будущий президент Гувер, собрала 45 млн долларов, из которых 20 млн предоставило американское правительство. АРА ввезла в РСФСР почти 29 млн пудов продовольствия и сумела помочь 10,5 млн человек, в основном детям. Знаменитый исследователь Арктики Нансен организовал частный фонд, который передал РСФСР почти 5 млн пудов продовольствия.

Но продукты мало собрать – их надо еще привезти, доставить на место, распределить по уездам и волостям и снова доставить, теперь уже в деревни. Все это на колоссальной территории с еле живыми железными дорогами, на падающих от бескормицы лошадях и в постоянном ожидании сперва бурана, потом распутицы. Иногда помощь опаздывала – так, с большим опозданием поступила она в голодающие губернии Украины и Крыма, но часто все же успешно доходила до людей. 14 миллионов, получивших ее, для того времени и того состояния страны – много.

Однако одними смертями вызванные голодом беды не ограничивались. Сокрушительный удар был нанесен и сельскому хозяйству в целом – тем более что голодали производящие губернии! Правда, крестьяне до последнего старались сохранить скот.

Из донесения уездного комитета помгола г. Пугачева:

«У большинства крестьян имеются тенденции сохранить какой-либо скот, даже в ущерб себе, дабы весной была возможность хоть что-нибудь да посеять. Поэтому приходится наблюдать такие факты, что крестьянин, имея лошадь или даже корову, умирая сам с голоду, сохраняет их, а не режет себе в пищу, в надежде, что кто-либо останется до весны в живых и сколько-нибудь посеет»[208]

.

Потери скота, возможно, и не были так катастрофичны, как людские потери, потому что голодали и умирали в основном бедняки, – но уж посевного зерна всяко не осталось никакого. И если его срочно не изыскать и не доставить на место, то голод 1922 года естественным путем перейдет в голодомор 1923-го.

К счастью, механизм военного коммунизма еще не был размонтирован – страшно подумать, что произошло бы, случись такая беда в середине 20-х. Проходившая в декабре 1921 года XI Всероссийская партконференция своим решением признала необходимым «энергичное участие всей партийной организации сверху донизу в сельскохозяйственной кампании». Решение было чрезвычайно своевременным, потому что экономические механизмы парализовало почти сразу.

Для начала захлебнулся транспорт – не хватало паровозов, вагонов, угля. Потом выяснилось, что у местных органов нет денег, чтобы заплатить за погрузку и разгрузку зерна, за вывоз его со станций – нэп! Не хватало подвод, зерно скапливалось в пакгаузах, лежало под открытым небом, гнило, разворовывалось. Между тем его надо было доставить на места до 1 марта, чтобы успеть развезти по деревням до начала распутицы.