Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации

Но в целом к тогдашней советской деревне вполне подходит картинка, данная в описании Московского уезда 1787 года: «Употребляемые орудия при хлебопашестве суть соха и борона, а при уборке хлеба коса, серп и грабли; пашня же делится на три поля… под рожь пашут на одной лошади, не глубже двух вершков, боронят тож на одной… жнут серпами… Сушат хлеб на овинах, которые, будучи большею частию без печей, подвержены часто пожарам; молотят оный на открытых гумнах, а в некоторых местах в ригах и молотильных сараях»

[214]. Это в Нечерноземной России. А в Черноземной то же самое, только соху поневоле меняли на плуг, а лошадей – на быков. Едва ли хотя бы один землеописатель XVIII века забывал посетовать на отсталость российского сельского хозяйства, не изменявшегося на протяжении веков. В столь же неизменном виде сей заповедник Средневековья добрался до ХХ века.

Теперь от лукавого «среднестатистического» подхода перейдем к структурной конкретике. Естественно, село было неоднородно. В нем существовали все те же группы: кулак, бедняк, середняк, по-прежнему трудно определимые. Руководство страны играло терминами, желая показать, что крестьянин все же живет лучше, чем «при царе», что не все так безысходно. Если раньше граница между бедняком и середняком была размыта и нечетка, то теперь ее и вовсе не стало, ибо что понимало большевистское правительство под середняком – тайна великая. Проще было с бедняками, поскольку тут существовали абсолютные критерии.

Самая горькая нищета – это двор без рабочего скота. По разным данным, таких в СССР имелось от 31 до 37 %. Как ни странно, выборочные обследования по Северо-Западу показывают меньшее число – 23,5 %. В Сибири еще меньшее – 12,6 %, но это-то как раз неудивительно. В РСФСР в 1926–1927 годах насчитывалось 30,6 % безлошадных хозяйств и 31,6 % – не имевших пахотных орудий. Примерно столько же, сколько и в царской России.

Размер посева – тоже один из главнейших показателей. По данным видного экономиста Н.Д. Кондратьева, в 1926 году в РСФСР насчитывалось 36,5 % хозяйств с посевом до 2 дес., и 34, 7 % – с посевом 2–4 дес. То есть примерно 70 % хозяйств имело среднестатистический или меньший надел. На одну же душу крестьянского населения приходилось 0,7 дес. посева, что еще меньше, чем до революции.

Правда, большевики упорно говорили об «осереднячивании» деревни, но это просто игра терминами. Конечно, они не могли, да и не имели права открыто признать, что после революции народ живет хуже, – умные поймут правильно, но много ли умных? Однако ведь имелись же под этими заявлениями какие-то конкретные основания. Сталин оценивал количество бедняцких хозяйств в 35 % – по каким критериям, что он имел в виду?

Если посчитать совпадение числа бедняцких хозяйств с числом безлошадных не просто совпадением, то, скорее всего, Сталин полагал бедняками тех крестьян, которые не могли вести самостоятельное хозяйство. Именно безлошадные дворы, как правило, не имели инвентаря, у них же были самые маленькие наделы – все эти показатели как раз и крутятся вокруг 35 %.

Но и внутри этой категории бедняков существовала группа хозяйств беднейших. Уже в августе 1923 года на Политбюро, во время обсуждения налоговых вопросов, прозвучало предложение: беднейшие хозяйства от уплаты налога освободить. Какие именно?