Битва за Лукоморье. Книга 3

А заваруха с крамольными боярами стала просто подарком для Карпа, решившего, что пора выползать из тени на свет. Мадинин дядя тоже эти заговоры поминал. Только еще вопрос, сколько пошло тогда на плаху и отправилось в ссылку настоящих крамольников… и сколько ни в чем не повинных людей, мешавших казначею-ушкуйнику крутить-вертеть венценосным рубакой. Пров твердит, что тестевы сановники с самых первых дней на него немилым оком глядели, но не убедил ли царя-богатыря в этом всё тот же Карп – уже задним числом? Были среди Милонеговых бояр, конечно, и такие, кому зять его величества не по нутру пришелся… но вряд ли ближники покойного государя чуть не все поголовно точили зуб на храбреца, закрывшего собой Алыр, а для Мадины ставшего любимым мужем.

– А не обвел ли Карп тебя вокруг пальца? Не оклеветал ли часом кого из твоих бояр, чтобы местечко себе расчистить? – в лоб спросил о том же подумавший Василий. – Плохо верится, что все, на кого тебе Карп указал, и вправду измену замышляли.

– Я ему про это самое не по разу говорила, и дядя Славомир тоже – да разве Пров нас слушал? – не стерпела Мадина. – Кто в Бряхимове чем дышит, уж мы-то хорошо знаем! В тех списках поганых добрая треть точно ни в чем не замешана была… Краешком даже! Ну, хоть Перфила Анкудиныча возьми – какой из него крамольник? Сорок лет Алыру верой и правдой с саблей в руках служил, в боях весь изрублен, а ты, муженек, его в темницу бросил, в колодки заковал, помиловал только по моему заступничеству – и до сих пор на бедолагу как на упыря смотришь… Или Бажен Велегостич, посадник из Атвы. Не он ли тебя упреждал: не приближай, мол, к себе Карпа? Вот Горбатый с ним счеты-то и свел!.. А ты одно гнул: «Молчи, жена, ты этих дел не разумеешь – и дяде своему, пню старому, закажи в них путаться, не то допрыгается!..»

Пров взвился было, но столкнулся глазами с горьким, полным укора взглядом жены – и смолчал.

– Разорвать договоры с соседями о выдаче лиходеев тебя тоже Карп надоумил, твое величество? – раз уж пошла беседа начистоту, Добрыня решил и это прояснить до конца.

– Он, – не стал запираться Пров. – К тому времени Горбатый нам с Николахой признался, что в Корсе, еще до того, как Русь там шороху навела, у вольного люда одним из вожаков был. Мол, со многими тамошними молодцами по-прежнему дружбу водит, а Гопону Первому они немало пользы принесут, коли по-умному дело поставить… Ну и про законы Вольного полуострова рассказывал. Про то, что те, кто под черным парусом ходит да волчьему солнышку присягнул, – всё одно что братья до гробовой доски. Во всем друг за друга стоят, товарищей не предают, золото для них – сор, а удаль молодецкая – всего дороже…

Понятно. Сколько умникам тогда было? Лет по четырнадцать?.. Самое время уши развесить. В разбойничьи шайки так и заманивают: красивыми байками про лиходейскую честь, удалые подвиги да про любовь к вольной волюшке. Слава или смерть, свобода превыше всего и прочее… Иные потом, в грязную да кровавую изнанку этих баек носом ткнувшись, трезвеют… но из трясины вырываются единицы.

Понятно и то, почему Карп сохранил от всех тайну Гопона Первого. Оно ж ему только на руку играло. Чем больше времени тратят близнецы на мальчишеские дурости, тем меньше его остается, чтобы дотошно вникать во в самом деле важное. Ловить поживу в мутной воде умной скользкой рыбе всегда легче, а карп – рыбина, жрущая в три горла и никакой добычей не брезгующая, от сладких камышовых побегов до падали, навоза да своей и чужой молоди… И лиходею из Корсы нашлось в Алыре на чем зажировать да отъесться.

Тайной царского сада Горбатый, скорее всего, не обеспокоился по той же причине. Пускают в ход братья-богатыри какую-то волшбу, чтобы из дворца незаметно выбираться и местами на троне меняться, – ну и пусть себе тешатся, Карпу-то это не мешает…

– Ну, ясно-понятно все, – протянул с нескрываемой насмешкой Василий. – Царь хороший, бояре плохие, так, что ль, выходит?

Пров и Николай, будто сговорившись, разом брови сдвинули и поморщились.

– О том, что твой казначей-ушкуйник Алыр как липку ободрал, вы тоже не ведали? – поддержал Василия Добрыня, по-прежнему не спуская с братьев тяжелого взгляда.

– Да знал я, говорю же, что Карп в казну руки по плечи запустил! И что своих людей на теплые местечки везде пропихивает – знал! – вызверился Пров. – А где мне таких советников найти было, чтоб и доверять я им мог, и воровать их не тянуло? Из-под земли выкопать али со дна морского выловить? Ну а про Карпа я так думал: хоть и ушкуйник бывший, хоть и казнокрад, зато не предаст. Раз я его возвысил, значит, пока я на престоле да в силе, ему от того одна сплошная выгода. А куклой на веревочках, какими скоморохи в балаганах народ веселят, ему меня не сделать, кишка тонка…

Губы Мадины тронула горькая улыбка.

– К тому ведь всё и пришло, – устало вздохнула царица. – Скажешь, нет, супруг любезный?