Битва за Лукоморье. Книга 3

Вбежал кузутик, протараторил сообщение с голубятни, и сообщение это заставило Огнегора приосаниться. Турхауды Тугарина, лучшие воины Горыныча, наконец-то на подходе! И ровно в срок, как Змей и обещал! Одно к одному! Сошлось всё – и сразу. Уничтоженный подсыл, найденное, наконец, оплечье, согласие Змея помочь, слуги Тьмы, знающие, как воззвать к госпоже, подошедшее подкрепление, и, самое главное, его, Огнегора, разум и воля. Никто иной не смог бы из всего этого выковать победу, а он сможет! В этом повелитель Бугры-горы не сомневался.

Болотные премудрости

Обнаглевший овод, не переставая жужжать, упорно кружил за спиной, норовя найти уязвимое место. Конечно, прокусить плотную одежду у кровососа не выйдет, но это кружение и назойливый звук раздражали. Давно пора бы всякому гнусу исчезнуть, осень вступила в свои права даже здесь, в Рудных топях, но овод, видать, об этом не подозревал. Жужжание приблизилось и стихло, значит, уселся на шее. Пора проучить. Ловким движением руки Василиса пришлепнула ворот под левым ухом, ощутив меж пальцев шевеление крупного насекомого. Вот теперь бы и придушить, но противно, да и не стоит без крайней надобности лишать жизни даже овода.

Царевна вздохнула, исподлобья глянула на кусачую тварь, поднесла пальцы ко рту и… плюнула прямо на головенку с огромными переливчатыми глазами. Вот теперь лети, куда знаешь. Оскорбленное насекомое вырвалось из пальцев, взмахнуло прозрачными крылышками и, набирая круги, стало подниматься все выше в глубокое синее небо.

Не царское это дело – плеваться, но полузабытая детская забава, которой они частенько развлекались с Радеем, отвлекла от невеселых мыслей. Как все было раньше просто и понятно: вот надежный друг; здесь родные места, Рудные топи; тут мама, Первуна, готовая помочь и защитить; там опасность, но от нее можно укрыться в болотном городе. А нынче все запутанно. Радей повзрослел и пошел своей дорогой, в Виров-граде она нынче гостья, а страннее всего мать, которую уже не тянет обнять и прижаться к теплому плечу, укрыться в кольце родных рук. Изменилась матушка за этот год еще сильней, отдалилась, стала будто чужой…

А может, Василиса сама взрослее стала и уже не нуждается в материнской защите? Но пусть опека и не нужна, дельный совет от самого родного человека всегда в цене. Только вот советы Первуна дает странные, непонятные, а все больше отмахивается да ругается: мол, о чем ты думаешь, глупостями себе голову забиваешь! Рубашки какие-то, муж тоскующий, тоже мне!

Но даже отчитать нагрянувшую в гости дочку владычица Рудных топей толком не успела: вбежал в горницу запыхавшийся служка, сообщил, что вернулся отряд вировников с железняком, что-то там у них случилось, а что – не понять… Первуна о глупой Василисе тут же забыла и ушла по своим неотложным делам, а как вернулась – пожалуйста! Внезапное срочное поручение!

Пойди, мол, немедля в глубь болот, найди оржавиника, принеси талисман волшебный. И чтоб никаких мамок-нянек в помощь, никакого чародейства. Иди своим ходом, обернуться птицей-зверем не смей, вещами магическими не пользуйся, даже «шкурку лягушачью» оставь – мол, не понадобится. Только и можно взять с собой обычный ножик да в котомке запас харчей на три дня – простой еды, не зачарованной. Как в детстве, когда они бродили с Радеем по пуще: краюха хлеба житного, кусок сала, огурцы-желтяки да соли щепотка – вот и вся снедь.

Необычные условия, конечно, но Василисе к материнским странностям не привыкать. Волшбу в себе уняла-погасила, амулеты-обереги и украшения сняла – все, кроме наконечника стрелы, благо это обычная подвеска. Жаль, конечно, что «шкурку» пришлось оставить – без нее, даже в плотной болотной одежке, чувствовала себя Василиса голой. И Нежани рядом нет, поговорить не с кем: по наказу Первуны, строго-настрого велела царевна верховной мамке-няньке за ней не следить, призывов не слушать. Нежаня неохотно, но смирилась, дала нерушимое слово. Раз уж нельзя использовать в походе волшбу, то все должно быть по-честному!

Собиралась Василиса обстоятельно, будто в дальнее путешествие. Еды на всякий случай взяла побольше: тут и мясо вяленое, и хлеба целый каравай, и огурцов да лука запас приличный. Большая баклажка [34] с чистой водой – на болоте воды хватает, а вот пить ее в сердце топей не стоит, даже кипяченую. Захватила еще овсяного киселя в отдельной посудине, его сильно уважают нечистики, а мало ли кого повстречаешь? Лакомство не помешает.

Одежку выбрала самую прочную и удобную. Сапоги выше колен, непромокаемые, без каблуков, порты и кафтан пятнистой «болотной» раскраски из крепкого, вощеного льняного полотна, а вокруг головы – платок, чтобы волосы за сучья не цеплялись. Длинный шест лещиновый вырезала, глубину в топях щупать, да и палка в руках – всяко подмога в возможных передрягах.

В котомку сунула плащ, чтобы по ночам укрываться, запасную рубашку с платком и единственный чародейский предмет – заговоренную Первуной берестяную шкатулочку с руной на крышке, куда следовало положить добытую у оржавиника вещицу.