Битва за Рим

Да, они нужны ему, Пирей и стоящий за ним город Афины, соединенные Длинными стенами, ибо в конце квинтилия – греческого гамелиона – корабли Архелая вышли из Геллеспонта и вскоре появились на западной стороне Эгейского моря. Флот насчитывал три сотни военных галер в три и более ряда весел, более сотни беспалубных диер и полторы тысячи транспортных судов, набитых солдатами. Архелай не заботился о прибрежной части провинции Азия, так как она уже была в руках царя Митридата. Он намеревался утвердиться в Греции, с тем чтобы основная часть Македонии оказалась стиснутой между двух понтийских армий: его армией в Греции и армией Ариарата-младшего в восточной части Македонии.

Ариарат-младший также не отступал от плана, составленного его отцом. В конце квинтилия он переправил свои сто тысяч человек через Геллеспонт и начал продвижение вдоль прибрежной полосы фракийской Македонии, пользуясь Эгнациевой дорогой – чудом римского строительного и инженерного искусства. На своем пути он не встретил никакого сопротивления, устроил постоянные военные базы в Абдере на море и в удаленных от моря Филиппах и продолжил движение на запад, в сторону первого значительного римского поселения Салоники, города наместника.

В конце квинтилия римские, латинские, италийские граждане, жители Вифинии, провинции Азия, Фригии и Писидии были убиты. Все, вплоть до последнего мужчины, женщины, ребенка, раба. В этом самом секретном из трех Митридатовых указов проявилось змеиное коварство царя. Вместо того чтобы использовать своих людей для осуществления этого плана, царь приказал жителям каждого сообщества, каждого поселения эолийских, ионийских или дорийских греков самим совершить расправу. Многие области встретили указ с ликованием – там не оказалось недостатка в добровольцах, жаждущих убивать своих римских угнетателей. Но в других областях указ вызвал ошеломление и ужас – жители сочли невозможным склонять своих соплеменников убивать римлян. В городе Траллы этнарх был вынужден воспользоваться услугами фригийцев-наемников для казней от имени и по поручению города. Другие упрямые области последовали этому примеру, надеясь, что вина за содеянное падет на головы чужеземцев.

Восемьдесят тысяч римских граждан, латинян и италиков вместе с их семьями погибли в один день, а также семьдесят тысяч рабов. Массовые убийства происходили на территориях от Никомедии в Вифинии вплоть до Книда в Карии и вглубь до Апамеи. Не пощадили никого. Никого не спрятали, никому не помогли бежать. Страх перед царем Митридатом был намного сильнее жалости и сострадания к несчастным. Используй Митридат собственных солдат для этой кровавой расправы, вина и ответственность за содеянное целиком и полностью легла бы на него. Но теперь он разделил ее и с греческими гражданами, которых Митридат принудил делать за него грязную работу. Греки прекрасно поняли ход царских мыслей, разгадали царскую логику. Несмотря на освобождение от налогов, жизнь при царе Понта Митридате вдруг перестала казаться им лучше той, что была при Риме.

Жертвы искали убежища в храмах. Но не нашли. Их вытаскивали наружу и убивали – плачущих, моливших богов о защите. Они цеплялись за жертвенники и статуи с нечеловеческой силой. Некоторым отрубали руки, а затем выволакивали с освященной земли и предавали смерти.

Самым страшным был заключительный пункт указа царя о казнях: ни один римлянин, латинянин или италик, также и ни один раб римлянина, латинянина, италика не должен был быть сожжен или похоронен.

Тела были отвезены подальше от населенных мест и брошены гнить в ущельях, долинах, на вершинах холмов и на дне моря. Восемьдесят тысяч римлян, латинян и италиков и семьдесят тысяч их рабов. Сто пятьдесят тысяч человек. Пожиратели падали – птица, зверь и рыба – получили сытное угощение в тот секстилий, ибо ни в одном населенном пункте, ни в одной общине жители не посмели ослушаться приказа и похоронить казненных. Царь с наслаждением путешествовал с места на место, любуясь грудами мертвецов.

Смерти избежали всего лишь несколько римлян. Это были изгнанники, лишенные гражданства и приговоренные к жизни на чужбине. Одним из них был некий Публий Рутилий Руф, некогда друг великих римлян, в настоящее время гражданин Смирны, почитаемый и уважаемый, автор насмешливых литературных портретов таких мужей, как Катул Цезарь и Метелл Нумидийский Свин.

«Ну что же, – думал царь Митридат в начале месяца антестериона, римского секстилия, – все идет как нельзя лучше».

Его сатрапы уверенно держали бразды правления повсюду от Милета до Адрамитиона в провинции Азия и по ту сторону границы в Вифинии. Никто более не позарится на Вифинию. Единственный претендент, которому Митридат мог позволить взойти на трон, был мертв. После того как Сократ вернулся в Понт, он раздражал царя тем, что беспрестанно канючил и распускал нюни, – пришлось его умертвить. Чтобы не ныл. Вся Анатолия к северу от Ликии, Памфилия и Киликия теперь принадлежали Понту, и остальные земли тоже очень скоро будут его.