В разгар суматохи Холла посетила блестящая идея, и он отправил Старкингтону длинную телеграмму, чем спровоцировал еще бо́льшую растерянность: «Прекратите преследовать шефа. Соберите сотрудников чикагского филиала и предложите считать приговор шефу несостоятельным, поскольку он вынес его себе сам. А это значит, что он лишился рассудка. Несправедливо казнить ни в чем не повинного».
Головоломка прервала деятельность чикагского филиала, что подтвердила следующая телеграмма Старкингтона:
«Обсудили и решили, что вы правы: приговор шефа самому себе неправомерен, – поэтому охота на него прекращена. Никто не сомневается, что шеф сошел с ума».
Холл торжествовал. Еще бы! Удалось довести фанатиков этики до предела фанатизма. Драгомилов в безопасности. Тем вечером он пригласил Груню в театр, а потом, во время ужина, вселил в ее душу радужные надежды, но, вернувшись домой, обнаружил целую пачку телеграмм.
«Получили сообщение из Чикаго. Это решение противоречит вашему последнему распоряжению. Чему верить? Сент-Луис».
«Чикаго отзывает приказ относительно шефа, но наши правила запрещают это. В чем дело? Денвер».
«Где шеф? Почему не связывается с нами? В последней телеграмме Чикаго отменяет прежние установки. Все сошли с ума? Или это шутка? Сан-Франциско».
«Шеф по-прежнему в Чикаго. Карти встретил его на Стейт-стрит. Узнав, что акция отменена, шеф разозлился и распорядился выполнить заказ. Старкингтон».
«Шеф нашел Карти и хорошенько встряхнул. Старкингтон».
«Шеф явился ко мне сам, отчитал. Я сослался на вашу телеграмму, а он пришел в ярость. Он что, ненормальный? Старкингтон».
«Ваше вмешательство все портит. Кто вам дал полномочия? Необходимо срочно исправить положение. Что вы задумали? Драго».
Уинтер Холл ответил: «Пытаюсь поступить в соответствии с принципами. Вы не имеете права нарушать собственные законы. Исполнители не получили санкции на казнь».
«Чушь».
На сегодня это была последняя телеграмма… от Ивана Драгомилова.
Глава 8
Известие о следующем раунде затеянной игры Уинтер Холл получил от Драгомилова около одиннадцати утра:
«Отправил этот приказ во все филиалы. В Чикаго отдал распоряжение лично, что подтвердит Старкингтон. Считаю, что наше бюро несет зло, вся его работа порочна. Примите это заявление в качестве санкции и исполните свой долг».
Скоро на Холла посыпались ответы из филиалов, которые он с улыбкой переправлял Драгомилову. Все сотрудники сошлись в едином мнении: причина для лишения шефа жизни отсутствует.
«Личное мнение еще не преступлеие», – постановил Новый Орлеан.
«Преступление не в ошибочности мнения, а в его неискренности», – внес свою лепту Бостон.
«Искреннюю позицию шефа нельзя считать злом», – решил Сент-Луис.
«Этическое несогласие не представляет собой какой-либо санкции», – добавил Денвер.
И лишь Сан-Франциско непочтительно заметил: «Единственное, что остается шефу, это уйти с поста руководителя или вообще из бюро».
Драгомилов ответил взбунтовавшимся подчиненным новым посланием: «Мое мнение незамедлительно примет действенную форму. Считая позицию бюро неоправданной, намерен его уничтожить. Лично расправлюсь с каждым, а при необходимости привлеку полицию. Чикаго сможет подтвердить серьезность моих намерений. Вскоре сформулирую еще более определенную санкцию для всех отделений в отношении активных действий против меня».
Уинтер Холл ждал ответов с острым интересом, тем более что никак не мог предсказать реакцию сообщества благочестивых безумцев. На деле выяснилось, что мнения разделились.
Сан-Франциско ответил коротко: «Санкцию принимаем. Ждем инструкций».
Денвер посоветовал: «Рекомендуем чикагскому филиалу проверить состояние рассудка шефа. У нас здесь есть хороший санаторий».
Новый Орлеан посетовал: «Неужели все окончательно сошли с ума? Мы ничего не понимаем. Кто-нибудь объяснит?»
Бостон выступил с рекомендацией: «В нынешней ситуации важно сохранить способность трезво мыслить. Возможно, шеф ментально болен. Прежде чем принимать дальнейшие решения, необходимо это выяснить».
И, наконец, Старкингтон предложил отозвать Хааса, Шварца и Харрисона обратно в Нью-Йорк. Холл согласился, однако едва отправил телеграмму соответствующего содержания, как новое сообщение Старкингтона изменило понимание ситуации: «Чарти только что убит. Полиция ищет преступника, но не имеет улик. Считаем, что причастен шеф. Передайте всем отделениям».
Превратившись в связующее звено между распространенными по всей стране филиалами, Уинтер Холл едва не утонул в море телеграмм. А спустя сутки из Чикаго пришла еще более ошеломительная информация: «В три часа дня задушен Шварц. Несомненно, дело рук шефа. Полиция преследует его. Мы тоже. Исчез из виду. Все филиалы должны срочно подключиться. Дело приобретает серьезный характер. Собираюсь действовать без санкций филиалов, но буду рад получить поддержку».
Вскоре на Холла со всех сторон посыпались новые сообщения разнообразного содержания. Драгомилов достиг цели. Наконец-то помешанные на этике фанатики встрепенулись и начали действовать.