Блад: глубина неба

Я надеюсь, Бойд не понимает происходящего. Но он открывает глаза и рушит эту мою надежду. Взгляд его ясен, полон мольбы и страха. Юна дёргает меня за шиворот, практически поднимая на ноги, — сильна как чёрт.

— К бою! — кричит она яростно, и я выполняю приказ, бегу следом за командиром.

Через несколько шагов, на повороте, оглядываюсь, и от увиденного всё нутро словно подёргивается изморозью. Бойд уже мёртв. Лежит посреди коридора, раскинув окровавленные руки. Совершенно седой.

И тут я вспоминаю, где раньше слышал фразу, сказанную рядовым перед боем.

***

Никто, кроме Винтерсблада, не видел тела Бойда после смерти, иначе бы без разговоров не обошлось. Суеверный Вальдес и без того слишком горячо обсуждал подозрительную ночную отлучку товарища: проснувшись посреди ночи накануне боя, он обнаружил, что койка Бойда пустовала.

— Он вернулся часа в три ночи, а когда ушёл — не знаю, — шёпотом рассказывал он за ужином Макги, — ты не слышал?

Собеседник отрицательно помотал головой.

— В полночь был на месте, спал. А потом куда-то делся. Это очень странно…

— Может, по нужде выходил? — предположил Винтерсблад.

— По всей форме? — удивился Вальдес. — Когда пришёл, разделся и лёг. Я ещё подумал, что потом надо спросить, куда это он среди ночи нарядный шастал. Куда тут вообще можно шастать? Не на мышей же он с вашим, господин капитан, котом ходил, верно?

— Верно, — согласился Блад. — Тем более что мой кот всю ночь спал в моей каюте. Я бы заметил, если б его пушистый зад соизволил уступить мне мою же подушку.

Тем не менее, Винтерсблада тоже озадачила эта ночная отлучка Бойда. Он помнил, что предыдущего поседевшего — пронзённого штыком ротного — поздно вечером вызывала к себе Юна. Так где мог быть Бойд? Почему так странно вёл себя утром? И что за хрень произошла с его волосами? Ответов на эти вопросы не было.

Прошло три недели, впереди уже во всю маячила весна, а с ней — и обещанная неделя отпуска. Офицеров отпустят в увольнение на весь срок; солдат расположат в казармах, где они должны будут ночевать, но в течение дня тоже смогут самостоятельно распоряжаться своим временем. Личный состав, измотанный полугодовой вереницей боёв, предвкушал долгожданный отдых в надежде, что ни на какое сложное задание в последний момент не выдернут. Ошибались. «Заклинатель воронья» отправили на перехват вражеского дредноута, обнаруженного вблизи стратегически важного для Распада объекта.

— Ну что, господа, — обратилась Юна к офицерам в конце ужина, когда получила приказ к наступлению, — на рассвете бой, так что на ночь глядя у нас брифинг. Жду всех в своём кабинете.

С брифинга расходились уже в одиннадцатом часу вечера. Выходя из кабинета подполковника последним, Винтерсблад услышал, как она окликнула его, но, обернувшись, понял, что голос Тени звучал не вслух, а только в его голове. Женщина стояла, оперевшись бедром о письменный стол, скрестив на груди руки, и внимательно смотрела на Блада. Глаза её улыбались.

«Через два часа зайдите ко мне в кабинет, господин капитан, — услышал он, — и не болтайте».

«Ещё не легче!» — подумал ротный. Хоть он и не верил во всю эту чушь о предсмертных разговорах, но всё равно стало как-то не по себе. Кто знает, на что ещё способны эти островитяне-язычники, кроме как передавать на расстоянии свои мысли?! С другой стороны, это была отличная возможность убедиться самому, что ничего странного на самом деле в кабинете подполковника не происходит.

В первом часу ночи он занёс руку, чтобы постучать в дверь, но не успел. «Входи», — раздалось в его голове. В комнате горела лишь настольная лампа, отбрасывая по стенам причудливые тени. В большой клетке, закинутой со стороны света покрывалом, дремала Точка. Перед столом, развёрнутый к нему спинкой, приглашающе стоял стул.

— Присаживайся, — голос Юны прозвучал уже не в голове офицера, а из дальнего угла кабинета.

Женщина неспеша вышла из тени, застёгивая на запястьях ремешки чёрных перчаток. Это показалось Винтерсбладу странным: зачем они ей сейчас? Тем более что на подполковнике не было кителя, а две верхние пуговицы рубашки были неформально расстёгнуты. В таком виде перед личным составом она не появлялась.

Блад сел на стул. Юна остановилась перед ним, уперев одну руку в бедро и склонив голову на бок, словно птица. С минуту она молча его разглядывала.