Блад: глубина неба

— На бритье экономит, — отозвался Бойд. — Вот ты сегодня побрился, и вчера тоже, и теперь — как муха в сиропе. А этот стал забывать через раз — и вон какой бодрый!

Вальдес шутку не оценил, лишь мрачно хмыкнул.

— Ты сегодня тоже не брился, вон и выговор получил. Что, помогло?

— Да брился я! Брился! Просто этому чёрту опять что-то померещилось, вот и прицепился!

***

Как-то раз Инеш появилась на тренировке позже обычного, уже под самый конец. Её отсутствие тревожило Блада и не давало сосредоточиться, он даже пропустил пару ударов.

— Извини, дерьмозавр, — смущённо булькнул Кадан, случайно свалив учителя с ног, — чтой-то я увлёкся.

— Моя вина, — махнул рукой Блад, — а ты молодец. На сегодня достаточно, — закончил тренировку он чуть раньше, сразу, как пришла девушка, чтобы успеть перехватить её до того, как рыжая заступит на свой пост за стойкой.

Но в этот раз Инеш уходить не собиралась. Кадан прошагал мимо, захватив сброшенную на ближайшую лавку рубаху, и уже хлопнул служебной дверью, оставив их наедине, а она так и стояла на своём месте. Вот он, долгожданный момент, который лейтенант пытался поймать не одну неделю! Поймал, но что-то, как назло, произошло: из головы вылетели все мысли и заготовленные ранее на такой случай фразы, и теперь он стоял в паре шагов от Инеш, идиотски улыбаясь. Она протянула ему поднятую с лавки рубашку.

— Как Кадан? Есть успехи? — спросила она.

— Кадан молодец, — усмехнулся Блад, показывая свежую ссадину на своей скуле, — быстро учится!

Инеш удручённо вздохнула, глядя, как офицер застёгивает пуговицы.

— Что-то случилось? — обеспокоился он.

Девушка кивнула, но рассказывать не спешила, лишь печально опустила глаза.

— Что случилось, Инеш? — Винтерсблад тронул её за запястье. — Чем я могу помочь?

Рыжая с надеждой подняла голову:

— Правда? Ты готов помочь?

— Разумеется! Что нужно?

— Выйти в эту пятницу на бой с Каданом. Никто из наших не может.

— Что?! — опешил лейтенант.

— Бой отменить нельзя. Слишком много денег потеряем, да и зрители вздурятся. Противника для Кадана нам подсуропил делец из Траолии, залог взял, а сам сбрызнул. А мы теперь без боя с таким хвостом останемся, что, того гляди, по миру пойдём. Ладно, если вообще всю «Детку» не разворотят! — девушка помолчала, грустно глядя на свои заношенные ботинки с высокой шнуровкой, и добавила едва слышно: — мне придётся опять пиратить, если ты не выручишь.

Если Винтерсблад выйдет на бой, и в части об этом узнают — хорошего не жди. Но как они узнают? Тем более, этот бой будет единственным.

— Я выйду.

***

Инеш с горящими глазами ворвалась в каморку, в которой Винтерсблад ждал приглашения на ринг.

— Зрители просто кипятком обоссались! — выпалила она, привалившись спиной к двери. — Ты бы слышал, как они там галдят в предвкушении!

— Я слышу, — усмехнулся Блад.

— Новый боец — это всегда так волнительно! Кстати, все ставят на Кадана, так что если выиграешь, очень нам поможешь!

— Я постараюсь, — Блад подошёл к девушке, забинтованными пальцами ласково убрал с её лица за ухо рыжую прядь.

Инеш выскользнула из-под его руки и открыла дверь.

— Пора! — кивнула она, пропуская Винтерсблада вперёд.

Он прошёл темнотой узкого коридорчика до границы ослепительного света: дальше начиналась клетка. Толпа оглушительно заорала, приветствуя вышедшего в центр ринга Кадана.

Винтерсблада будоражило предчувствие хорошей драки, но ещё больше — этот бодрящий, сшибающий с ног, подбрасывающий вверх, словно ледяная морская волна, восторг публики. По коже бегали приятные мурашки. Голую спину жёг азартный взгляд Инеш, которая, — мужчина это чувствовал, — стояла в нескольких шагах позади него, болея не за братёнка. И дело было не в денежной выгоде.

Сделав глубокий вдох, Блад шагнул в ослепительно-яркий мир клетки, приветствуя гостей выброшенным вверх кулаком, а они в ответ не скупились на овации.

Для меня бой пролетел в одну секунду. Так быстро, что я даже не успел выплеснуть вскипевший в крови раж. Кадан был силён и дрался самозабвенно — не то что на тренировках! Но я уже знал его слабые места. Он основательно приложил меня о сетку — так, что она отпечаталась на моей спине красными ссадинами, и едва не вывел из строя, заехав кулаком в ухо, но всё же он проиграл. Мой последний удар был хоть и с подвохом, но не настолько мощным, чтобы свалить такого детину, как Кадан. Однако он рухнул. Сначала — на колени, покачался, словно былинка на сильном ветру, — и бахнулся вниз физиономией уже окончательно.