Благословенный

Первое применение этого средства дало поразительные результаты: находясь непосредственно в солдатской среде, эти информаторы выясняли решительно всю подноготную. Правда, мы с Антоном Антоновичем пришли к выводу, что очень скоро офицеры начнут выявлять таких людей, наводя справки о переведённых к ним из других полков солдатах, или просто отделяя их от основной массы полка на какую-нибудь особую службу. Поэтому я приказал Скалону вербовать таких осведомителей непосредственно в рекрутских депо.

Другим способом выявления злоупотреблений стало появление специальных ящиков для ходатайств и жалоб. Правда очень скоро выяснилось что просто повесить ящик где-то в расположении полка — это бесполезное дело. несмотря на то что ящик был запечатан, содержание его всё равно досматривалась и уничтожалось; кроме того за ящиками устанавливали круглосуточное наблюдение и любого солдата, который пытался что-то туда кинуть, подвергали допросу и наказанию. Чтобы придать мере нужную действенность, мы начали поступать по-другому: группа ревизоров, приехав в полк (как правило, по доносу), собирала солдат группами, вручала им карандаш, бумагу и запирала в большом помещении, поставив там и «жалобный ящик». Таким образом достигалась хотя бы относительная анонимность жалобщиков для полкового начальства. Полковник не мог знать, из какой именно группы солдат поступила жалоба, а сами солдаты, связанные круговой солидарностью, всегда отнекивались.

С моего восшествия на престол были решительно отменены все телесные наказания. Эту меру я пробовал ещё в Измайловском полку, и нашёл, что даже без шпицрутенов вполне можно поддерживать дисциплину, (по крайней мере, в мирное время). В качестве меры дисциплинарного наказания вместо порки теперь применялися лишения разного рода наградных знаков, отмена небольших, но важных для солдат привилегий (мясной или винной порции, чайного довольствия, похода в баню или в бордель), гауптвахта, перевод в штрафные части, а для особо серьёзных преступлений — тюрьма и каторга. Позже к этому добавится и лишение денежного содержания… когда оно появится у нижних чинов!

Был пересмотрен солдатский паёк. Теперь каждому из низших чинов полагалась два фунта мяса или рыбы в неделю. Правда, поначалу эту меру внедрили лишь в богатых скотоводством регионах, в частности в Поволжье.

В гвардейских полках были в качестве эксперимента внедрены походные кухни. Первые образцы их ожидаемо оказались несовершенны, поэтому от распространения полевых кухонь на всю армию мы пока воздержались. Александр Васильевич вообще считал это пустой забавой, указывая мне на свою практику, когда во время марша кашевары с котлами высылались вперёд верхом, дабы заранее обустроить место будущего бивуака.

— Александр Васильевич, — возражал ему я, — всё это хорошо, но в местности с недружелюбным местным населением этих самых кашеваров могут попросту вырезать!

Так или иначе, а дальше экспериментов дело пока не пошло.

Придумали мы для армии и передвижные хлебопечки, позволявшие солдатам хоть иногда отдыхать от сухарей. Начали внедряться консервы, пока тоже лишь в качестве эксперимента, поскольку основная масса консервированных продуктов уходила во флот.

Но экономии, по сути, никак не выходило. Наоборот — расходы на армию увеличились: пришлось заметно повышать жалование офицеров, огорчённых лишением их крепостных рабов; резко повысились расходы на разработку новых вооружений (ранее эти расходы практически равны были нулю); назревали гигантские расходы на устройство казарм… В общем, единственное, чего удалось добиться — это немного снизить рост расходов на армию, а о большем и помышлять не приходилось.

Однако, умывать мы не стали. Раз не получается сэкономить — может быть, попытаться заработать?

Благотворная идея добыть много-много денег и тем закрыть наши финансовые трудности не покидала меня — не проходило дня, чтобы я не думал об этом. Конечно, самой перспективной представлялась добыча золота, которая обещала принести значительные суммы, но требовали времени и средств. Была создана компания с большим государственным участием (назвали её «Восточная золоторудная е. и. в. компания»), поставив президёнтом её Аникиту Ярцева, и запустили в дело. Однако пока компания приносила больше расходов, чем доходов. Главная проблема была с людьми — ввиду тотального освобождения крепостных, пришлось ориентироваться на вольнонаёмных и ставить им хорошее жалование. Сразу же выявилась проблема: среди рабочих очень высока оказалась заболеваемость из-за необходимости иметь дело с ледяной водой. И тут очень кстати оказались высокие резиновые сапоги, производство которых в очень ограниченном количестве было налажено в принадлежавшем лично мне промышленном заведении. Этот каучуковый хайтек позволил наконец наладить добычу россыпного, или, как здесь называют, «песошного» золота на ранее разведанных месторождениях Урала.