Читаем Блатной фольклор полностью

По небу плыли хмуро облака.Я в путь последней друга провожал.Само собою вырвалось: "Пока!"В ответ венок бумажный зашуршал…А-ну, земляк, давай стакан на круг,Хоть слово я давал себе — не пить.Ушел еще один хороший друг,Его не возвратить, не заменить.
И землекоп, старательно кряхтя,Свой раскладной стаканчик предложил:"Да будет пухом мерзлая земляТому, кто в этой жизни не дожил…"За нашу жизнь — жизнь отдали отцы,Их схоронили, умных, молодых,А в жизни процветают подлецы,И кровососы рядятся в святых.Ну почему, морали вопреки,
Неколебима истина во зле?Что лучшие на смерть обреченыА идиоты ходят по земле?Мой кампаньон, немного захмлев,Ему чужое горе — в пять кубов —Сказал, что все мы — гости на земле —Живем во власти праведных Богов…"Прибрал Господь!" — Я слышу там и здесь.
И зло берет за мертвых на живых!Что, если Бог на свете все же есть,То почему он так несправедлив?На нас глядит Всевышний свысокаИ выбирает лучшего раба,На небеси там тоже, видно, планИ, как у нас, за качество борьба!Вот почему, морали вопреки,Неколебима истина во зле,
Что лучшие на смерть обреченыА идиоты ходят по земле.И там в цене людская доброта,И простота душевная в цене.На простака же как на дуракаПотом глядят Всевышние Небес.

Вот и все. Отшумел, отбузил навсегда…

Аркадию Северному посвящается, хотя настоящая фамилия его — Звездин. Он умер в тот же год, что и Высоцкий, только он умер в апреле а Владимир в июле, в год Олимиады.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия