Блеф во спасение

— Девушка, у нас вход платный! — служительница обречённо смотрела, как с охами и ахами туристка в залихватском пиратском платке задирает к куполу голову и наводит камеру на каменные арки, словно воспаряющие к небу. Стены собора, очищенные от не имеющих художественной ценности наслоений XIX века, казались прозрачными в своей хрустальной простоте. От тёмно-серого снизу, наверх, всё выше и выше, всё больше света. Узкие бойницы пропускали солнечные лучи, сплетающиеся с легчайшим туманом утра и кружением цветочной пыльцы в воздухе провинциального городка. Наискось вниз среди полуденного зноя лился серебряный лунный свет.

— О-ох, простите, здравствуйте!.. — над маленькой интеллигентной служительницей нависла тёмная добродушная туча, улыбчивый мужик с рукой на перевязи. Правой рукой он начал рыться в карманах, ища мелочь, и почему-то всё время оказывался у неё перед глазами. — Какой тут у вас на Плещеевом озере мы попробовали квасок! За всю жизнь не пробовал… Вы-то, небось, сами тоже делаете? Моя бабушка брала старый ржаной хлеб.

Сокрушительное обаяние, волнительный баритон. Как устоять? Не в силах оторвать глаза от пришельца из другого, весёлого и молодого мира, где вкусно, сытно и нос в табаке, хранительница музея полностью отдалась неге общения с мужчиной. Квас так квас… Да там ещё и пирожки вкусные можно купить с клюквой и капустой, монастырские, румяные. Фёдоровская женская обитель потчует гостей на славу. А в музее утюгов вы бывали? Китайцы эту домашнюю утварь изобрели две тысячи лет назад, чтобы вшей изводить. Под сводами древнего собора раздался оглушительный хохот… Ленка, ты как?

«Так, так… Что значит цифра девять? Фундамент сложен из крупного булыжника на извести, глубина до полутора метров, доходит до слоя твёрдой глины. По сравнению с домонгольским периодом задание вросло в землю на 90 сантиметров. То есть ниже отлива идут два ряда кладки. Значит, не девять, а семь. Раз, два… Надгробный камень, крест, Пётр. Храм шесть раз жгли и разоряли до того, как здесь появилась моя далёкая прабабушка. Значит, не в саркофагах, а в стене. Тени, тени!.. Поразительно. Вот они, лунные тени на стенах. Кресты. Корсунский, точно на седьмом уровне. Далее — крест святой Нины, византийский… Высечены в камнях. Остроумно. Убранство десять раз можно разграбить и осквернить. А камни — извёсткой побелить, склад сельхозинвентаря устроить. Кресты высечены. Даже стесать нельзя, это ведь не барельеф. Гемма, противоположность камее. Иерусалимский, коптский. Есть! Вот он, крест Святого Петра. Распятого вверх ногами на Ватиканском холме. София Фоминична! Помолись за меня там, на небесах обетованных».

Маленькая ладошка скользит по белому известняку стены древнего храма. Что же дальше? Сердце колотится так, что его удары слышнее звона самого большого колокола. Лена набрала воздуха в лёгкие и нажала на крест.

И свершилось чудо. С еле слышным шорохом камень повернулся на невидимом стержне. Камень, вынутый пятьсот лет назад вместе с соседями сверху и снизу, обтёсанный в форме полукруга, словно половинка луны. И за ним открылась ниша в стене. Кто-то её открывал уже, это заметно: на стенке внутренней что-то висело, приделанное к бронзовым кольцам. Ожерелье из драгоценных камней, мощевик, диски для корсунского креста, что были в XVII веке сработаны ростовскими мастерами и подарены Никольской обители? Как знать… Но в нише больше ничего нет. Её опустошили раньше.

Словно небо упало на голову. Столько сил, столько крови. Нервы, пот. Всё впустую. Сказка о единороге осталась в области преданий. Открывалку уже позаимствовали. В лучшем случае она, неузнанная, лежит где-нибудь в частной коллекции или в заштатном музее, в худшем — переплавлена на зубные коронки побывавшими тут в тридцатые годы археологами.

Чувствуя, что готова расплакаться от отчаяния или рассмеяться от горя, Лена протянула руку и, пытаясь интуитивно доказать самой себе искренность пережитого заблуждения, провела пальцами по пыли веков внизу ниши.

Что это… Это не просто обтёсанный камень. Это не камень вообще. Камень тёплый, а это… Её бросило в жар. Встав на цыпочки, упорная в силу природы и репортёрских привычек, Лена стёрла пыль сдёрнутым с головы платком. Бронзовая табличка? Нет… Это ковчежец. Сколько минут прошло? Мишка, похоже, доблестно заговаривает служительнице зубы. Прочие люди из туристической группы потянулись к сувенирным рядам. Согнув пальцы, как кошачьи когти, Лена подцепила ими край вложенного заподлицо в нишу небольшого ларчика. Вытащила… Получилось! Ну, а теперь что?

Несколько секунд она просто вертела находку в руках. Взять с собой? На что-то это всё-таки похоже, не может же быть, чтобы и от него надо ключ искать. На другой планете. Нажав большим пальцем на боковую короткую грань прямоугольника, она поняла, что ей сказочно повезло уже второй раз за пять минут. Ковчежец выдвинулся, как обычный школьный пенал…