Читаем Блеск и нищета шпионажа полностью

С заткнутым ртом и связанными за спиной руками агент был вынесен и положен лицом вниз около могилы в коридоре. Тут заработал мотор грузовика во дворе, он оглушительно ревел. Один из сотрудников трижды выстрелил агенту в затылок. Сквозь шум мотора я услышал звук, который донесся сквозь выстрелы. Это было нечто похожее на длинный вздох и стон. Я никогда не забуду этого звука. Его огромное тело затем свалили в могилу, полили бензином и сожгли. Засыпали землей, утрамбовали, заменили бамбуковые маты в коридоре.

Затем я сообщил в Москву, что указания в отношении агента 063 точно выполнены».

Ян Флеминг, бывший английский разведчик

Прелесть пасты для бритья

«Бонд отстегнул ремень и закурил сигарету. Он потянулся к узкому, дорогому на вид атташе-кейсу на полу, вынул оттуда «Маску Димитриоса» Эрика Эмблера и поставил кейс, очень тяжелый, несмотря на его размеры, рядом с собой. Управление Q сделало его ручным способом, и кейс вмещал боеприпасы, длинный нож, изготовленный фирмой Уилкинсон, все было замаскировано. Несмотря на возражения Бонда, специалисты заделали в ручку кейса специальное устройство. При нажатии на кнопку оттуда появлялась таблетка цианистого калия. Более важным был толстый тюбик крема для бритья «Пальмолив», на самом деле это был глушитель для «беретты», запрятанной под хлопчатобумажную ткань».

Гордон Лонсдейл, советский нелегал. «Шпион»

Черная зависть

«В нашем деле к проблеме отпуска следует относиться с чрезвычайной гибкостью. Может явиться мысль, что вам положен ежегодный отпуск. Такого счастья у меня не было за все время пребывания в Соединенных Штатах. Приходилось удовлетворяться небольшими передышками на месте. Мне нравится идея, что любое изменение места — это отдых. При штудировании серий о Джеймсе Бонде я отметил, что герой обычно получает отпуск после каждого выполненного задания. Один раз М дает ему «любовный отпуск», узнав, что Бонд спутался с очередной невероятной дамой во время страшной встречи с акулами в Карибском море. Однако у нас дела не складываются так гладко. Задания обычно перекрывают друг друга, и в отличие от единственного и неповторимого Бонда офицеры нашей разведки параллельно выполняют сразу несколько заданий».

Вальтер Шелленберг, начальник германской разведки.

«Лабиринт»

Берегите зубы!

«Когда я выезжал с миссией за границу, мне вставляли в челюсть искусственный зуб, содержащий яд, достаточный, чтобы умертвить меня в течение 30 секунд, если бы я попал в руки противника. Для двойной страховки я носил перстень, под большим голубым камнем которого находилась золотая капсула с цианистым калием».

Виктор Грушко, заместитель председателя КГБ.

«Судьба разведчика»

Подвиг разведчика

«Садись позавтракай», — пригласил меня Хрущев. Я ответил, что уже завтракал.

«Съешь хотя бы яйцо», — настаивал он. Желания есть яйцо у меня вовсе не было, и я вежливо отказался.

«Тридцать лет меня убеждали не есть яйца из-за содержания холестерина, а теперь специалисты говорят, что яйца не опасны. Я их ем с удовольствием и тебе советую», — сказал он.

Я понял, что сопротивление бесполезно, и съел нехитрый продукт».

Тяга к литературе

«Так мы оказались в номере у Симонова. Он открыл свой чемодан и достал две большие банки икры и бутылку «Зубровки». В номере нашелся всего один стакан, и то для зубной щетки. Никаких столовых приборов не было. Хлеба или чего-нибудь еще съестного тоже не оказалось. Единственный стакан с водкой пустили по кругу, а икру всем, кроме Симонова, пришлось зачерпывать из банок пальцами. После нескольких «рюмок» он встал и прочитал три своих стихотворения…»

Боевая операция

«В резиденцию посольства я вернулся с чеком на 40 тысяч крон, что по меркам 1957 года было астрономической суммой. Шолохов извлек из конверта чек, покачал головой и изрек: «Витя, ты не понял суть задачи. Я тебя послал за грошами, а ты приходишь с какой-то бумажкой. Ступай и принеси что-нибудь посущественнее».

После некоторых препирательств в банке, преодолений всевозможных «но» и «если» возвращаюсь с огромной пачкой мелких банкнот и вываливаю их на стол перед Шолоховым.

«Маша, — зовет Михаил Александрович жену, которая находится в соседней комнате. — Поди сюда, Витя принес мешок денег!»

Желание славы

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное