Близнецы Освенцима. Правдивая история близнецов доктора Менгеле

Мне не нравилось жить в католическом монастыре. Нас повсюду окружали кресты, распятия, изображения Девы и младенца – совершенно чужие. А я жаждала чего-то знакомого, чего-то своего. Интересно, что подумал бы папа, религиозный еврей, если бы увидел нас с Мириам в монастыре. Монахини вовсе не пытались нас крестить, но все же жить там было довольно странно.

Девочки постарше, пережившие Освенцим и тоже поселенные в монастыре, сказали, что мы можем пойти в город Катовице и сесть на трамвай. Покупать билеты не надо, достаточно только показать наши татуировки с номерами. По словам девочек, говорить вообще было не обязательно. Это облегчило нашу задачу – по-польски мы не говорили.

Мы отправились в город и убедились, что девочки были правы – мы могли бесплатно ездить на трамваях. Мы с Мириам катались то на одном, то на другом, с одного конца города на другой, весь день напролет. Чистая радость быть свободными, чувствовать ветер в ушах, самим решать, что делать – это все раскрепощало нас.

От девочек постарше мы узнали, что некоторых переживших Освенцим держали в лагере для перемещенных лиц в Катовице, и в числе этих лиц были наша знакомая мадам Ченгери и ее дочки. В один день у меня созрел план, как вытащить нас из монастыря.

– Пойдем, Мириам. Навестим мадам Ченгери.

– Зачем?

– Просто пойдем.

Мы запрыгнули в трамвай и поехали в лагерь. Когда мы нашли мадам Ченгери, я открыла рот и затараторила:

– Вы когда-то дружили с нашей мамой, мы не хотим жить в монастыре, но отпустить нас они не могут, потому что мы не знаем, где нам искать родителей.

– Да, я знаю, – ответила мадам Ченгери. – Зачем ты мне это рассказываешь?

Я замешкалась, а потом выпалила:

– Вы не могли бы подписать документ, как будто вы наша тетя, и забрать нас, чтобы мы могли вернуться домой?

Мадам Ченгери помолчала.

– Ладно, – наконец сказала она. – Я поеду с вами в монастырь и подпишу все бумаги, – и добавила: – И домой вы поедете со мной.

Я была вне себя от радости.

В марте 1945 года мы с Мириам переехали в лагерь к мадам Ченгери и ее дочкам. Мы жили в бараке в комнатке, которую делили с мадам Гольденталь и ее тремя детьми.

Ее близнецы, Алекс и Эрно, были нашего возраста; оказывается, они тоже были подопытными близнецами Менгеле, как и мы. Мадам Гольденталь жила с ними, и ей чудом удалось скрыть от всех еще одного ребенка, маленькую Маргариту. Она скрыла дочку под юбкой, спрятала еще до приезда в лагерь, и все это время, даже в нацистских бараках, ей удавалось ее скрывать – не без помощи других женщин, конечно. Во время обысков она прятала дочку под матрасом.

Теперь мадам Ченгери и мадам Гольденталь вместе заботились обо всех нас. Они мыли нас и кипятили нашу одежду. Они избавили нас от вшей. Мадам Ченгери сшила нам с Мириам платья из кителей цвета хаки – такая была форма советских солдат. Когда я надела платье, я наконец снова почувствовала себя маленькой девочкой. Мадам Ченгери даже готовила для нас особую еду. Мы с Мириам снова чувствовали себя будто частью семьи – вот взрослые, они о нас заботятся, все как раньше.

Советские солдаты, управляющие лагерем, каждую неделю давали нам хлеб и полрубля – деньги можно было тратить на что угодно. Иногда мы с Мириам ходили на городской рынок и покупали там одно яблоко. Как правило, нас кормили пресной, но сытной едой – хлебом, картофельным супом, мясом. Яблоко было настоящей роскошью, о которой недавно можно было только мечтать.

Прошло полтора месяца с тех пор, как мадам Ченгери забрала нас из монастыря. Как-то утром она резко меня разбудила.

– Скорее собирайся, – сказала она. – Мы переезжаем.

Мы вместе собрали вещи. Мы с Мириам, рука в руке, в платьях цвета хаки, сели на поезд с нашей маленькой группой. Я не знала, куда мы едем, но знала, где хочу быть. Я хотела лишь найти родителей, или хоть кого-то из семьи. Я хотела лишь вернуться домой.

Глава 12

Советские солдаты сопровождали нас в пути домой с мадам Ченгери, мадам Гольденталь и их детьми. Хотя мы опять ехали в вагоне, эта поездка сильно отличалась от поездки в Освенцим. Вагон не был переполнен и в нем были встроенные кровати с удобными матрасами. Мы любили залезать на верхнюю кровать и смотреть в окно, не обвитое колючей проволокой. По ночам можно было брать столько одеял, сколько душе угодно. Мы с Мириам прижимались друг к дружке. Мы так и не говорили ни о наших переживаниях, ни о происходящем. Просто обнимались.

Днем двери вагона оставляли открытыми. Мы с Мириам часто садились в дверном проеме и свешивали ноги на улицу. Поезд медленно тащился по рельсам, так медленно, что человек мог легко бежать рядом и не отставать. Ветер гладил наши лица, свежий воздух нас радовал. Мы любили смотреть на проплывающие мимо поля и холмы. Была весна. Цвели цветы, щебетали птицы.

Нам больше ничего не угрожало. Мы были свободны.