Блуждающие души

В доме были только Ань и Джейн, и обе молчали. С Лили и Уиллом разговоры шли свободно, их отношения с матерью были легкими. С Джейн все было иначе. Их взгляды на мир сильно разнились: Джейн – романтичная и чувствительная, Ань – прагматичная и толстокожая, но обе, пожалуй, на свой лад упрямые. Когда Джейн было шесть лет, она будила Ань посреди ночи со словами: «Мама, я боюсь умереть», – после чего втискивалась в кровать между ней и Томом. В то время Ань не отличалась особым терпением: не было никакого желания слушать о смерти по ночам, тем более после всех этих многочисленных бессонных ночей, которые пришлось потратить именно на это. Ань помнила, как Май прибегала к ней в постель в Вунгтхэме, потому что ей было страшно – страх, который был оправдан и реален во время войны, не то что тревоги Джейн, порожденные богатым воображением. Полусонная, Ань поворачивалась к Джейн спиной: «Ну что ты как маленькая. Возвращайся в свою постель».

* * *

Оглядываясь назад, она сожалела о своей несдержанности в такие моменты. Ань изо всех сил старалась быть сильной для семьи, скрывать свои горести и переживания, насколько это было возможно. Она дала сыну и дочерям совсем не такое детство, которое досталось ей, – во всем намного лучше. Но в их юности было нечто такое, чего ей не удалось испытать: их существование было настолько безоблачным и мирным, что подсознательно заставляло Ань жить в постоянном страхе, что обязательно случится что-то плохое. Или, возможно, ее дети были просто избалованными, их истерики по поводу того, что им не покупают самую новую Барби или карточки с покемонами, казались нелепыми рядом с болью Тханя из-за отсутствия фотоснимка умерших родителей, братьев и сестер. «Не сегодня, – говорила Ань, выхватывая игрушку из рук ребенка в магазине. – Мы же не печатаем деньги на принтере».

Несмотря на то что она пыталась оградить детей от страданий, скрывая самые ужасные детали пережитого ею опыта, было ясно, что некоторые вещи все-таки как-то просочились наружу, возможно, через поры кожи или некую необъяснимую связь между матерями и их детьми.

* * *

За завтраком Джейн не сводила взгляд с ноутбука. Через ее плечо Ань украдкой заметила, что экран заполнила страница энциклопедии под названием «Операция “Блуждающая душа”». Джейн внимательно изучала страницу, а через некоторое время захлопнула ноутбук. «Странная тактика», – пробормотала она. Ань не стала ее расспрашивать, не желая слушать об очередной философской теории или дебатах, она все еще помнила, как дочь пыталась объяснить ей эксперимент «Кот Шредингера».

– Я собираюсь встретиться с друзьями, – сказала Джейн, допивая кофе. – Мы идем в галерею Тейт. Вернусь не слишком поздно.

Убрав пустую кружку и тарелку из-под хлопьев в посудомоечную машину, она пошла наверх собираться. Ань размышляла: пригласить Биань куда-нибудь пообедать или лучше навести порядок в доме? Можно было бы позвонить Тханю и предложить встретиться во время его обеденного перерыва – они давно не виделись, и пустой дом вызывал у нее ностальгию по тем дням, когда они теснились в Кэтфорде, буквально сидя на голове друг у друга. Забавно, как время романтизирует прошлое. Если бы кто-нибудь сказал ей тридцать лет назад, что она будет скучать по той квартире, она приняла бы этого человека за сумасшедшего.

Ань обдумывала, чем заняться, но в глубине ее подсознания звучали слова Джейн: «Ты не думала о том, чтобы снова начать общаться с людьми из твоей деревни? Неужели тебе не интересно, чем они занимаются?» Неделю назад, после того разговора в саду, Джейн создала для Ань страницу в «Фейсбуке», которой она до сих пор не воспользовалась – и ее детство, возможно, было лишь на расстоянии в несколько движений компьютерной мышки. Ань не отправляла запросы в друзья, не нажимала «нравится» и не писала комментарии к семейным фотографиям. Она представляла себе Вунгтхэм и друзей детства, которым сейчас, как и ей, было за пятьдесят. В ее воображении они все еще были молодыми, словно фигурки в снежном шаре, застывшие в вечной молодости. И ей не хотелось размораживать это время, не хотелось взваливать на себя бремя потери их юности.

Тем не менее Ань не могла удержаться от любопытства – ведь это открывало дверь не столько в прошлое, сколько в будущее. Все эти годы ей удавалось отлично справляться со своим подростковым периодом. Но ее все еще что-то глодало, и это что-то нарастало по мере того, как исчезали другие боли, а особенно когда дети покинули семейное гнездо и у нее наконец появилось время для себя, чтобы отдышаться. Ань открыла компьютер, глубоко вздохнула и набрала в строке поисковика имя – Нам Фан. Нам Фанов было много, и она не была уверена, что сможет узнать его по фотографии, и даже не была уверена, жив ли он вообще, не говоря уже о том, есть ли у него страничка в «Фейсбуке». Осознав это, она решила воспользоваться «Гуглом» и набрала «Нам Фан Нью-Хейвен», а затем «Нам Фан Нью-Хейвен Сон Лам» – деревня недалеко от Вунгтхэма, где, как ей сказали, когда-то жил ее дядя.