Боги и гиганты

Хуманн приказывает принести доски, брус и бревна. На верблюдах и ослах грузы свозят в верхнюю крепость, где прямо на месте сколачивают ящики для каждой плиты так прочно, что содержащиеся в них находки будут гарантированы, насколько это вообще в человеческих силах, от всяких повреждений в течение своего долгого и трудного путешествия. Целыми днями гора содрогается от визга пил и ударов молота. Рабочие трудятся с удовольствием, относясь к делу с любовью. Постепенно на каждом объекте образуются постоянные, сплоченные группы. Самые способные — греки. Поэтому они главным образом извлекают плиты из стены. Турки, в большинстве своем сбежавшие с военной службы из Болгарии, а также несколько армян в основном занимаются земляными работами и расчисткой развалин. Осторожность, о которой с первого дня твердили археологи, стала теперь второй натурой рабочих. Они привыкли к тому, что все металлические инструменты надо убирать в сторону и пользоваться только деревянными, как только в стене покажется хотя бы кусочек мрамора. Они теперь знают, что зацеплять крюки лебедок разрешается Лишь за необработанные места плит — произведений искусства. Поэтому можно было быть уверенным, что они не проявят ни малейшей неосторожности во время упаковки.

Другое очень важное обстоятельство заключалось в том, что Хуманн не только сам работал вместе со своими помощниками, но и говорил с ними; он разъяснял им, что представляет собой тот или иной предмет, воодушевлял их и вселял веру в успех большого дела. И только поэтому он мог полагаться на рабочих, даже тогда, когда не наблюдал за ними. Лентяев и лодырей Хуманн не терпел ни единого дня, а личные ссоры между греками и турками, возникавшие главным образом на религиозной почве, разрешал с присущей ему чуткостью. Поэтому споры, противоречия и непослушание были немыслимы на раскопках крепости Пергама. Не было и пьянства. «Для этого, — отвечал жаждущему эффенди, — будет достаточно времени вечером, и тогда я охотно выпью с вами». Заработная плата выдавалась своевременно и считалась довольно высокой для Турции: в пересчете на марки — от одной до полутора марок в день. Первоначальную практику равной оплаты для всех Хуманн отменил, как только определились способности людей и наметились различные виды работ. Теперь он платил в зависимости от производительности труда. Яни Большой и Яни Маленький, старшие рабочие, получали по 33 пиастра в день (около трех с половиной марок), и столько же зарабатывал плотник, который сколачивал ящики и тачки и ремонтировал черенки лопат.

Нет, за своих рабочих Хуманн был спокоен. Он мог поручить им упаковку, будучи уверен, что плиты, так же как и при раскопках, не получат никаких повреждений. Единственное, за что следовало опасаться, была транспортировка. Но и здесь многое можно было предотвратить. Там, где сам Хуманн не сможет этого сделать, сделает его правая рука. Это ни в коем случае не господин доктор филологии Лоллинг, так как у него скорее всего обе руки левые! Правая рука Хуманна — Яни Большой.

В ноябре первые ящики уже готовы к отправке. Но остаются еще 39 рельефов с изображением гигантомахии, приблизительно 800 фрагментов, 4 маленьких, не определенных еще рельефа, 10 больших статуй, 30 плит с надписями и многочисленные архитектурные фрагменты. Глядя на все это, Хуманн чувствует, что даже его неустрашимое сердце содрогается от страха. Невозможно ждать, пока этот сизифов труд будет окончен. Опять надо разделить рабочих. Пусть одни сколачивают ящики и упаковывают, а другие начинают погрузку.

Кузнец и столяр строят по проекту Хуманна тяжелые сани, а опытная бригада его бывших дорожных рабочих прокладывает извилистую дорогу от площади с алтарем до подножия крепости, причем при строительстве была использована древняя дорога из плит. Новая дорога — 1500 метров длиной и от 2 до 3 метров шириной — поднимается приблизительно на 230 метров и имеет равномерный уклон от 5 до 6 процентов. Заканчивается она на восточной окраине города, в долине Кетия.

Теперь можно начать транспортировку, имея в виду преодоление лишь части всего пути. Крестьянин гонит на гору своих сильных буйволов и запрягает четверку красивых, могучих животных в сани. Он уверяет, что все будет в порядке, хотя перепады дороги выглядят угрожающе и внушают опасения. И опасения эти могут оказаться справедливее уверенности погонщика. Если сани с грузом да и сами буйволы весят слишком много, а свежезасыпанная дорога еще не установилась, полозья могут легко увязнуть. Буйволов при этом надо останавливать в ту же секунду. Но буйволы, как известно, имеют особый нрав и поступают часто так же, как официанты, которые приходят, если только их позовут не менее шести или восьми раз. Поэтому сани могут опрокинуться и вместе с животными полететь в пропасть.