Боги и гиганты

— Да, также и на состязания. В спорте меня особенно привлекают движения тела. Что же другое мы, скульпторы, ваяем уже многие столетия? Стоящие, лежащие, двигающиеся фигуры — ну, за последнее время иногда и борющиеся и фехтующие. Но я думаю, что стоило бы изобразить человека бегущим, прыгающим или скачущим верхом на коне. Недавно, когда наш корабль пристал к острову, я видел, как мальчик — лет двенадцати, не более — подъезжал к воде на лошади. Казалось, он едет не просто купать свою лошадь, а спешит на состязания, готовый завоевать победу! Как он сидел, словно обезьяна на слоне, почти на самом крупе! Каждая мышца мальчика напряжена, рот открыт в диком, пронзительном крике. У меня руки зудели, так хотелось изобразить его в теплой, отливающей золотом бронзе! Но я совсем не собирался об этом рассказывать, я хотел только сказать, что здесь во время состязаний можно многое увидеть и многому научиться.

— Неплохо, мой мальчик. Но ты добавил слово «также». Следовательно, состязания — это не главное, ради чего ты приехал сюда?

— Конечно, нет. Главное — это великий алтарь. Если справедлива только половина того, что мне рассказывали в Афинах, не жалко отдать полжизни за то, чтобы его увидеть.

— Тебе это, вероятно, удастся. Между прочим, я его тоже еще не видел. Если хочешь, присоединяйся к нам, Эвтрезий. Мы сможем найти удобное время, чтобы осмотреть его спокойно, без посторонних. Брат царя Аттал — мой старый друг и покровитель — предоставит нам возможность без помех изучить это новое чудо.

Юноша смутился и краска залила его лицо. Заикаясь, он пробормотал слова благодарности.

Только Эвтрезий замолчал, как у внешней крепостной стены послышались звуки труб. Шествие горожан, построившихся в четкие ряды, медленно двинулось вверх по извилистой улице. Народ направился к своим богам. Он подготовился к встрече с ними, как того требовали священные обычаи, идущие еще с древних времен. Сотни, тысячи людей со всей добросовестностью выполнили многочисленные ритуальные предписания. Они не должны были касаться мертвых и новорожденных. Те же, кому вчера или позавчера пришлось похоронить друга или родственника, должны были очиститься от скверны посредством особых ритуальных омовений. В эти дни они должны были воздерживаться от сношений со своими женами, не встречаться с друзьями, избегать определенной пищи и напитков. Только очистившись, могут они теперь приблизиться к богам.

Процессия движется мимо Верхнего рынка и вступает через ворота в пределы крепости. Внизу, под огромными опорными стенами, над которыми на утреннем солнце всеми красками сверкает мрамор портиков и дворцов, расположенных на террасах, крепостная дорога описывает широкий полукруг и затем между зданием театра и южным помещением святилища Диониса выходит к рынку в древнейшей части города. Здесь на некоторое время шествие останавливается. Его участники ждут небольшую группу людей, которые по лестнице у театра спускаются из верхней крепости. Во главе группы выступает жрица Афины — сгорбленная от старости, но все еще величественная старуха; за ней следует царь со своими братьями и, наконец, послы от городов и союзов городов всего греческого мира.

Приблизившись, эта группа заняла место во главе общего шествия, и процессия двинулась дальше через рынок. Прикрывая глаза руками от лучей яркого солнца, люди пытались рассмотреть алтарь богини. Но его было плохо видно — мешала окружающая алтарь высокая гладкая стена. Миновав ее южную сторону, шествие двигалось вдоль восточной стены, пока, наконец, не оказалось перед закрытыми бронзовыми воротами. Жрецы семь раз ударили по воротам своими жезлами. Тогда неокор — хранитель храма — распахнул настежь их скрипучие створки. Сколько людей, участвующих в процессии, уже видели алтарь в то время, когда он строился? Десятки, может быть, сотни: придворные, мастера, подмастерья, каменотесы, возчики и ремесленники. Все они могли бы с гордостью сказать: «Мы уже знаем алтарь». Но сейчас, когда они поднялись сюда на его освящение, им кажется, будто они видят его впервые.

Ярко блестят на утреннем солнце огромные буквы на архитраве верхнего восточного зала:

ΔΙΙ ΚΑΙ ΑΘΗΝΑI ΝIΚΗΦOΡΩΙ ΧΑΡΙΣΤΗΡΙΟΝ ΕΙ ΤΟΙΣ ΓΕΓΕΝΝΟΜΕΝΟΙΣ ΑΓΑΘΟΣ

«Зевсу и несущей победу Афине в благодарность за полученные милости»

Не только Афине посвящено это огромное здание, но также и ее отцу Зевсу, из головы которого она появилась на свет. Они — главные борцы в битве с гигантами, и на их изображения смотрят теперь все. Оба они повернуты лицами к зрителям и возвышаются над всеми другими богами на этом фризе. Порывистым движением показывает Афина на горную вершину, где поднимается ее святилище, хорошо видное отовсюду.