Боги и гиганты

— От имени покровителя императорских музеев, счастливого, всеми любимого человека, никогда не побежденного воина, наследника самого прекрасного престола на свете, от имени нашего наследного принца я заявляю: пусть преуспевает это дело, пусть сопутствуют ему счастье и удача!

Нужна ли была эта пышная, почти мелодраматическая речь? Для дела вряд ли, так как здесь было совершенно достаточно просто сказать: «Ну, люди, взялись!» А вот для доклада, который ему придется писать, она, пожалуй, понадобится. Ведь доклад останется в документах музея и речь Хуманна будет воспринята не как вежливое преклонение перед власть имущими, а как благодарность за действенную помощь, за то, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки. В Берлине к тому же решат, что археолог, «взятый на пробу», разбирается в политическом значении возложенной на него задачи. Карл Хуманн, подобно Курциусу и Конце, с благоговейным восхищением взирал на наследного принца Фридриха, считая его другом и покровителем наук и искусств, уверенный, что с него начинается новая эра прусско-немецкой истории, так же как с только что сделанного удара кирки начинается новая глава истории Пергама.

Итак, он произносит свою речь. Турецкие рабочие низко кланяются, молитвенно скрестив руки, греки робко крестятся, ибо и те и другие твердо убеждены, что эффенди творит могущественное заклинание. Некоторое время он стоит растроганный, и его взгляд скользит от холма к стене и от стены к холму.

— Мы начинаем! — кричит Хуманн хриплым от восторга голосом, на этот раз по-гречески и по-турецки.

Четверым рабочим он приказывает рыть два рва против кучи развалин, один — с юга на север, другой — с востока на запад. С десятью помощниками он сам идет к византийской стене, чтобы начать очистку ее внутренней стороны от наносов. Но тут к нему подходят два болгарина.

— Это не то место, эффенди, — говорят они. — Помнишь ли ты, что мы семь лет назад работали для тебя, когда ты извлекал первые плиты из стен? Это было не здесь, а десятью шагами левее. И там в стене мы видели еще что-то, похожее на найденные плиты.

Хуманн думает и, наконец, вспоминает. Да, рабочие правы, его обманула память.

— Спасибо, — говорит он и ставит болгар на то самое старое место.

Уже через несколько часов догадка подтвердилась: холмы щебня уходят далеко в глубину, и, когда для проверки быстро вскрыли небольшую шахту, на пятиметровой глубине обнаружили опору стены. Какая предстоит работа, ведь все это придется снести! — мог подумать Хуманн, но он думает совсем не о том, он радуется, что его степа оказалась, таким образом, намного больше, чем предполагали, и что в ней, следовательно, может быть во много раз больше плит с рельефами.

Во вторник — один из многочисленных праздников греческого календаря. Когда археолог поднялся на гору, его ожидало всего лишь четверо турецких рабочих. Поэтому сегодня не пришлось заниматься рвами, и впятером — для Хуманна его участие разумелось само собой — они трудятся над стеной. К вечеру действительно показались две плиты, без сомнения, относящиеся к ранее найденным, ибо они тоже были высотой примерно 2,3 метра. Они располагались с внутренней стороны стены и стояли торцом, а рельефы уходили в стену. Хуманн готов работать всю ночь, но это невозможно да и бессмысленно, как и вообще бессмысленно пытаться с такой незначительной рабочей силой и неподходящими инструментами извлекать плиты. Самое правильное — это попытаться пока продолжать откапывать стену и, если они — надо надеяться! — найдут еще плиты, освободить их все сразу из-под тысячелетнего гнета развалин.

Семь раз благословенная стена! Вечером, в среду, уже видны задние стороны 11 плит. И этого еще мало: землекопы, работавшие на холме щебня, обнаружили массивные и, очевидно, довольно внушительные по размеру фундаменты, а среди них и над ними — несколько осколков фрагментов с чешуйчатыми хвостами. Всего было найдено около 30 фрагментов из такого же мрамора с голубоватым отливом, как и старые плиты. Они, вероятно, были обломаны тогда, когда сносили алтарь (теперь уже почти не оставалось сомнения, что это был не какой-нибудь, а именно тот алтарь).

В принципе сейчас, на третий день раскопок, поставленная задача была решена: подтверждалось сообщение Ампелия о существовании алтаря с рельефами, а место, где находился этот алтарь с изображением гигантомахии, вероятнее всего, найдено.